ность.
- Сын Мейнарда? - переспросил он.
- А вы кто? - поинтересовалась Джослин.
Неохотно оторвав взгляд от Оливера, Иво после продолжительной паузы ответил:
- Я отец Иво, дядя Мейнарда.
- Иво? - эхом отозвалась Джослин.
Лайм уловил в ее голосе надежду. Очевидно, Мейнард рассказывал жене о своем
любимом дядюшке, и теперь она
увидела в нем возможного защитника. Незаконнорожденный племянник ни на минуту не
сомневался, что она найдет в его
дяде верного и преданного союзника, не сомневался, что если потребуется, Иво
будет отстаивать права Оливера на
Эшлингфорд до последнего и не приминет ради этого дойти даже до самого Папы
Римского.
В душе Лайма начала подниматься безудержная волна гнева.
- Может, мы все-таки войдем в дом, - прорычал он, пришпоривая коня.
Возле господского дома он увидел растерянных и напуганных слуг, беспомощно
стоящих в окружении рыцарей, которым
он приказал быть настороже. Однако, оглянувшись, рыцарь понял, что опасность
исходила не от слуг, а совсем с другой
стороны. Ему следовало опасаться деревенских жителей, которые с таким же оружием
в руках, каким Джослин пыталась
защитить себя и сына, столпились на дороге. Они, вооружившись граблями и вилами,
медленно приближались к дому.
- Леди Джослин, - обратился Лайм к подошедшей женщине, - пойдите к своим
людям и скажите, что все в порядке.
Убедите их разойтись по домам.
Пламя протеста, вспыхнувшее в глазах молодой вдовы, быстро погасло. Так как
ее сын по-прежнему находился в руках
сэра Джона, ей не оставалось ничего другого, как выполнить приказ незваного
гостя. Стараясь не испугать мальчика, она
спросила:
- У рыцаря очень красивая лошадь, правда, Оливер?
Малыш согласно закивал.
- Да-а, и больше, чем у Большого папы.
- Верно, она гораздо больше, чем лошадь твоего деда. Я хочу, чтобы ты
присмотрел за этой большой лошадью, пока я
спущусь вниз по дороге и поговорю с крестьянами. Договорились? Я вернусь о |