| ность.
   - Сын Мейнарда? - переспросил он.
   - А вы кто? - поинтересовалась Джослин.
   Неохотно оторвав взгляд от Оливера, Иво после продолжительной паузы ответил:
   - Я отец Иво, дядя Мейнарда.
   - Иво? - эхом отозвалась Джослин.
   Лайм уловил в ее голосе надежду. Очевидно, Мейнард рассказывал жене о своем 
любимом дядюшке, и теперь она 
увидела в нем возможного защитника. Незаконнорожденный племянник ни на минуту не
сомневался, что она найдет в его 
дяде верного и преданного союзника, не сомневался, что если потребуется, Иво 
будет отстаивать права Оливера на 
Эшлингфорд до последнего и не приминет ради этого дойти даже до самого Папы 
Римского.
   В душе Лайма начала подниматься безудержная волна гнева.
   - Может, мы все-таки войдем в дом, - прорычал он, пришпоривая коня.
   Возле господского дома он увидел растерянных и напуганных слуг, беспомощно 
стоящих в окружении рыцарей, которым 
он приказал быть настороже. Однако, оглянувшись, рыцарь понял, что опасность 
исходила не от слуг, а совсем с другой 
стороны. Ему следовало опасаться деревенских жителей, которые с таким же оружием
в руках, каким Джослин пыталась 
защитить себя и сына, столпились на дороге. Они, вооружившись граблями и вилами,
медленно приближались к дому.
   - Леди Джослин, - обратился Лайм к подошедшей женщине, - пойдите к своим 
людям и скажите, что все в порядке. 
Убедите их разойтись по домам.
   Пламя протеста, вспыхнувшее в глазах молодой вдовы, быстро погасло. Так как 
ее сын по-прежнему находился в руках 
сэра Джона, ей не оставалось ничего другого, как выполнить приказ незваного 
гостя. Стараясь не испугать мальчика, она 
спросила:
   - У рыцаря очень красивая лошадь, правда, Оливер?
   Малыш согласно закивал.
   - Да-а, и больше, чем у Большого папы.
   - Верно, она гораздо больше, чем лошадь твоего деда. Я хочу, чтобы ты 
присмотрел за этой большой лошадью, пока я 
спущусь вниз по дороге и поговорю с крестьянами. Договорились? Я вернусь о |