ившись в содержимое кружки и раздумывая
над тем положением, в котором
он очутился. Его первым побуждением было тут же поговорить с Уилл ой и
попытаться все уладить. Однако, успокоившись,
он решил, что лучше немного подождать, пока ее гнев утихнет. Его интересовало,
сколько придется ждать. Он предполагал,
что на это может уйти два или три месяца, понимая в то же время, что не сможет
ждать так долго.
- Что ты об этом думаешь, Хью? Очнувшись, Дюлонже поднял смущенный взгляд:
- О чем?
- Лорд Уайнекен предлагает перевезти леди Уиллу и старуху... мммм... Иду, -
быстро поправился Лукан, - в замок.
Хью заволновался. Если Уилла появится в замке, то Уайнекен и Джолиет быстро
поймут, что между ними что-то неладно.
Он не должен этого допустить. Хью ругал себя за свой опрометчивый поступок. Если
бы он остался и выслушал все
подробности дядиного завещания, то уже был бы богатым женатым человеком. Так нет
же! Спесь взыграла, и теперь он
наказан за гордыню. Как странно! Уилла осталась той же женщиной, что и была
несколько часов назад, но внезапно
превратилась в подходящую жену. И дело было не только в деньгах, которых, как
оказалось, у нее было в избытке, а в том,
что Уайнекен заверил его, что она леди по рождению. Как странно может все
изменить одно слово. Хью вспомнил замечание
старухи, что золото останется золотом, хоть под слоем грязи, хоть в королевской
короне. Проклятая ведьма! Ну конечно, она
была права. Уилла останется леди и в замке, и в хижине, он должен был это
понять. Как заметил Лукан, она умела хорошо
говорить, несла себя с достоинством настоящей леди, несмотря на мешковатую
одежду и босые ноги. Теперь Хью сообразил,
что она сидела перед ним на лошади, двигаясь вместе с животным с естественной
грацией, а не болталась у него за спиной,
словно мешок репы. Теперь Хью не сомневался, что ее учили ездить верхом.
Ослепленный уязвленной гордостью, он не
обратил на все это никакого внимания и допустил, |