охоту. Бока его жеребца покрывала попона из алой с золотом парчи. В
таких же алых камзолах, отделанных золотой парчой, были и слуги барона, которые
прочесывали кустарник в поисках свирепого зверя и в ожидании хозяйских
милостей.
В тот день кабаниха со своим выводком мирно дремала в папоротнике, как
вдруг
почуяла запах гончих. Внезапно лес наполнился ревом охотничьих рожков, и дитя,
воспитанное кабанами, в страхе зарылось в шерсть своей мамки-кормилицы. Свора
гончих
уже приближалась. Спрятаться было негде, да и как спрячешь звериный запах от
чутких
собачьих носов?! Кабаниха обезумела от лая и рева рожков, но когда псы
приблизились к
месту, где она затаилась со своими детенышами, она вырвалась из укрытия. Увидев
добычу,
охотники радостно завопили, кони же забеспокоились и едва ли не сбились с шага.
Псы
попытались вцепиться кабанихе в горло, но та стряхнула их с себя, как репей.
Лучники
натянули луки. Стрелы посыпались градом: двадцать девять - впустую, но тридцатая
сделала
свое дело. Раненная в живот, кабаниха почувствовала, как ее задние лапы
дернулись и
забились; она вслепую рванулась сквозь заросли, но боль неотступно следовала за
ней по
пятам.
Почти час кабаниха бежала по лесу, замирала на месте и снова бежала: вся
утыкана
стрелами, морда в крови. И вот бежать больше некуда - два поваленных дерева
перекрывают
дорогу. Человек в красном камзоле замахивается мечом. Вспышка света, словно
кусочек
солнца, и горячее лезвие входит в бок. Сердце кабанихи, которое билось прежде,
как молот о
наковальню, содрогается и замирает; пена капает с морды; глаза наполняются
мутной
грязью, Звериной Смертью.
Добыча убита, и охотники приступают к разделке туши. Перво-наперво отрезают
голову и насаживают на копье. Потом делают длинный надрез от горла до паха, и
внутренности вываливаются из брюха, их поджаривают на углях и бросают собакам.
Потом
тушу рубят на куски и уже в таком виде несут домой.
И вот, уже второй раз, наш |