каясь.
- У меня вместо мозгов спирт.
Оскару ничего не оставалось делать, как прекратить разговор и сосредоточить
все свое
внимание на экране радара. Но и там не было ничего интересного. Внизу
расстилалось
большое коричневое пятно с тонюсенькими трещинками речек и пятнышками озер.
Изредка
из однообразия возникали небольшие россыпи еле заметных крапинок - города. Одна
из
россыпей все же выросла в довольно-таки большое пятно: это наверняка был Усть-
Каменогорск, появление которого означало, что они уже над Казахстаном. Ничего не
происходило. Никому не было дела до их одинокого самолета. Оскар взглянул
направо, за
стекло, и вдруг, только сейчас, понял: облака остались внизу! Они летели очень
высоко, и
далеко под крылом, там, где вид не загораживал плоский верх воздухозаборника,
расстилалась желто-коричневая равнина, распаханная ветром в извилистые борозды.
От
горизонта до крыши над его кабиной разливался свет солнца, не сдерживаемый
никаким
озоновым слоем ультрафиолет. Стекло стало темно-серым еще тогда, когда они
вынырнули
из облаков, поэтому он ничего не заметил. Само солнце виднелось с
противоположной
стороны как мутное светлое пятно, размазанное по стеклу. Оскар, вытянув шею,
глянул вниз,
на коричневые, со светлыми гребешками, облачные волны. Удивительно! Их
поверхность
кажется непробиваемым препятствием, а рядом, на экране радара, можно увидеть
все, что эта
пелена так пытается скрыть...
Время летело со скоростью гораздо большей, нежели их самолет: внизу уже
появилось
карликовое пятно агонизирующего Арала с жалкой ниткой Сырдарьи, тянущейся,
словно
пуповина от мертворожденного ребенка. Тот самый роковой Самарканд. Коричневый
экран
радара вдруг омыла красная волна. Далеко на юге от Арала зажглись две красные
точки.
- Алле, Серега! - заорал Оскар так, будто хотел докричаться сквозь
пластиковую
переборку. - Ты видишь?
- Вижу, - буркнул тот. - Молись, чтобы это были пункты наведения
истребителей,
им н |