Книги в электронном виде

Юрьев Зиновий / Повелитель Эллов

ь ему вопросом: - Ваша мать, если я правильно помню, архитектор? - Да, она архитектор, и, говорят, неплохой. Но прежде всего, она удивительная женщина. Дьявольская энергия, неукротимый дух. Она просто не может не доминировать. Стремление к лидерству так же естественно для нее, как дыхание. Любая беседа для нее - это атака на внимание собеседников. Не удалась лобовая атака, будет ждать удобного мгновения, чтобы снова набросить лассо, - Шухмин усмехнулся. Короткая улыбка его была снисходительной и нежной. - И при этом мама - женщина. Она бывает и слабой, и беззащитной, и ранимой. Но даже эти качества она всегда ухитрялась использовать, по крайней мере дома, для того, чтобы главенствовать. "Наша Альфа Альфовна", - зва

Юрьев Зиновий / Рука Кассандры

пала ему на язык. Резко и неожиданно зазвонил телефон. Полковник раздраженно схватил трубку и буркнул: - Полупанов... Господи, вы же знаете, что я занят... Всякая ерунда... Просится, просится... Третий раз... Да хоть сотый... - Полковник в сердцах, с треском швырнул трубку на аппарат. - Ходят всякие типы... Дежурный говорит, что третий раз за два дня является. Спрашивает, не пропало ли что-нибудь в районе и не появилось... Постой, постой... Не появилось... не появилось... Полковник вдруг уперся руками в подлокотники кресла и, не отодвигая его, выскочил из-за стола, открыл дверь кабинета и громовым голосом закричал: - Дежурный! Дежурный по отделению старший лейтенант Савчук взлетел вверх по лестнице, не касаясь

Юрьев Зиновий / Финансист на четвереньках

ним сложное чувство, в котором были и нежность, и привязанность, и верность, и любовь. Он еще раз взглянул на свое изображение в зеркале, вспомнил, как глядел в другое зеркало глазами Ханта, пожал плечами и спустился вниз по лестнице. - Мистер Гроппер? - Джек Спарк встал, опираясь на край огромного письменного стола костяшками пальцев. - Сенатор Харкнес горячо рекомендовал мне вас и просил сделать вам маленькое одолжение. Садитесь, сэр. Гроппер осторожно опустился в глубокое кожаное кресло. И стол, и кресло, и весь кабинет - все источало уверенность солидного бизнесмена в себе, все пахло респектабельностью. Казалось, что кабинет и его обстановка ненавязчиво, но громко шептали: "Посмотрите, как хорошо идут дела у моего хо

Юрьев Зиновий / Черный Яша

сумасшедшем ветру. Все было зыбко, весело и страшно. Через четверть века я говорил с собой с помощью печатающего устройства. Мама вкладывала мне в уста свои слова. "Я но умею рассказать тебе всего. Я плохо понимаю себя. Но я попробую, хотя у меня мало слов. Сначала не было ничего. Только мелькали свет и тень. Свет и темнота. Потом в мелькание начали вплетаться звуки. Я не понимал их значения, потому что меня не было. Было нечто, что воспринимало и регистрировало звуки. Медленно, очень медленно изображения и звуки стали отделяться одно от другого. Они как бы выплывали из тумана и приближались ко мне. Я говорю "ко мне", но я еще не осознавал, кто я. Первым я научился узнавать твое лицо. Но меня все еще не было. Потом я вдруг ощутил какой-то размытый образ, как

Ютанов Николай / Рассказы

ому левому колесу прислонилась пара пустых картонных труб от "Стрел". - Хрен с вами, - пробурчал лесовик. - Если живы, через полчаса сами прискачете... И снова ему почудился запах галлюциногена. Голову чуть повело, и чьи-то лица показались в окне заставы. Теперь все пофиг. Юлька на четвереньках под колючей проволокой вывалился из подлеска. Все. Пошла плотиновая погань. Ил, дрек, понос мироздания, слитый в неколебимую гору, вшитый в мозг страстным желанием, разложившийся на жесткую вибрацию кристаллической решетки и оживленный одним - одним! - словом... И опять память... Ненавистная память!.. Красный кумач заветного слова по-прежнему горел в гранитной пасти циклопа, оживляя чудовище. Только одно слово - Счастье. Бедный раввин не уд

Ягупова Светлана / Ладушкин и Кронос

мне двадцать пять. Извини, что такая тема, ты уже большой мальчик, должен меня понять. В молодости я была довольно интересной, но ничуть не смущалась тем, что мой суженый ровно наполовину старше меня. Смотрелись мы неплохо, любил он меня и как жену, и как дочь. Правда, оборачивался вслед каждой юбке, но, поскольку был уже в возрасте, меня это мало волновало. Куда больше не нравилось, что он летун и трудовая книжка его выглядит слишком живописно. Профессий сменил множество, но зато и прослыл умельцем на все руки: хорошо столярничал, чинил магнитофоны, играл на многих инструментах. И вот вижу я вскоре, что не любит он долго на одном месте задерживаться: меняет и работу, и города. Поначалу ездила с ним, потом надоело - устала. Привыкла отпускать самого, куда хочет,

Ягупова Светлана / Твой образ (второе лицо)

радно съедал по две порции первого и второго. - Давно хочу вам сказать, у Иване Игнатьевича походка была совсем другая, - заметила Октябрева. - Он немного косолапил, но ходил бодро, не пришибленно, как вы. Теперь ясно, отчего так часто спотыкается. Привычные сигналы его мозга поступают к ногам, страдающим плоскостопием, и дают сбой. Вертикальное положение вообще причиняло много неприятностей. Тело ощущалось тяжеловатым, неуклюжим мешком, на лестницах схватывала одышка, которой раньше не знал. Трудно было примириться и с тем, что пол приблизился к глазам на двенадцать сантиметров. Но самым тяжелым оказалось видеть собственное отражение не в зеркалах, а в глазах людей. Если раньше встречные, особенно женщины, откровенно задерж

Ягупова Светлана / Феномен Табачковой

перед сном. Тут-то, заливаясь краской стыда, Анна Матвеевна и рассказала о своем новом несчастье. Изумленная сообщением Табачковой, Черноморец успокоила ее, как могла, заверила, что причина голосов несомненно в легком расстройстве нервов, но это не страшно, чего только не бывает в их годы! А ради интереса все же прошла к дивану, осторожно села на него и закрыла глаза. - Ни звука. Тихо как в гробу. У меня и то шумней - шоссе рядом. А твоей тишине можно позавидовать. Анна Матвеевна опустилась возле нее, смежила веки и, вздрогнув, пробормотала: - Слышу... По лицу ее было видно - не врет. Черноморец чуть не задохнулась от присутствия тайны. Приблизила голову к ее уху, будто таким способом могла услышать то, что чудится подруге, и вопросите

Якименко Константин / Закгадка Роберта Престона

тике, не зная, то ли продолжать прятаться от всех, то ли, в конце концов, просто жить, как хочется, к чему я, в общем-то, и стре- мился. Я в очередной раз заскочил на Землю и бродил по дебрям космо- порта в Токио, думая, куда бы мне направиться на этот раз и к кому пристроиться. На него я наткнулся случайно... впрочем, нет: скорее, он наткнулся на меня, хотя, пожалуй, и не наткнулся - может быть, он и вправду искал меня, как сам утверждал. Он просто дернул меня за руку и, обернувшись, я разглядел сморщенного сгорбленного старика, в полто- ра раза меньше меня, с редкими седыми волосами на затылке, покатым лбом и маленькими зелеными глазками. - Меня зовут Хим, - сказал он, будто это все объясняло. - Хим? - переспросил я, потому что от неожиданности не

Якимец Кирилл / До поворота (Кровавый Крым)

- она зевнула. - Хорошо, тогда без имен, но по порядку. Твоя мать вышла замуж за твоего отчима, когда ты уже родилась, так? - Так, мне было полтора года, и я еще не ходила в школу... - Прекрати шутить и говори толком! - А я че, гражданин начальник? Я ниче, и говорю все как есть! - Ситуация явно веселила ее, сон прошел. - Моя мама вышла замуж за своего друга детства, которого не любила, потому что человек, которого она любила - мой отец, не вернулся через две недели, как обещал. Это трагедия. Ты знаешь, когда она рассказывает это, всегда смеется и поет. - Кончай врать! Если все настолько серьезно, и за тобой бегает вся мафия... - Ну, не вся. Этого я не говорила. Просто меня, по идее, нужно грохнуть, потому что я могу кое-что знать и рассказать. Я пообещала, что всем

Якубовский Аскольд / Рассказы

о мудрость?.. Угасанье сил?.. ...Отличная перспектива - зеленая бухта и кусок моря, отхваченный челюстями берегов. И тени бабочек синие. Тени круглы, как солнце. Это солнечные тени. Они бегут с бабочками, и слабые миражи ходят по каменной горячей стене. На ней дремлет кот, тонко посвистывая носом. Иногда настораживается и, подняв голову, узит глаза на все дневное. Зоркие глаза, холодные. "Буду в полночь. Мефисто". - Слушай, кот, вещая душа! Ты не спишь ночами, ты все видишь, все знаешь. Что будет? Он придет? Как я его увижу ночью? Ах да, полнолуние... Наконец-то я его увижу, если эта телеграмма не просто заблудившиеся в проводе электрические придонные искры. Вопрос: где кончается жажда всезнания и начинается мечта о всемогуществ

Яровой Юрий / Зеленая кровь

с усталости, видать, сам на себя посмотрел критически и говорит мне: "Один испытатель - сорок спасателей". Сорок не сорок, но своих медиков он заставляет дежурить у гермокамеры круглосуточно - нам, технарям, не доверяет даже контроль телеметрии. Видели в зале диван? Это для ночных дежурств - я самолично поставил. Ох, как он взвился на дыбы! - Опять смех, от которого трясутся даже стены гермокамеры. - На меня с кулаками: "Ночью дежурные должны сидеть у пульта, а не отдыхать на диване!" А что им, всей бригаде, всем сидеть у пульта? Не верит технике, и только. Сердечник! Отсмеявшись, Боданцев принял серьезный вид. Озабоченный. - У вас вопросы ко мне есть? Михаил присел с ним рядом, на кушетку. Кушетка заскрипела - на двух явно не рассчитан