Книга "[Смилодон 1.] Смилодон", РАЗУМОВСКИЙ Феликс

Краткое описание/вступление:

ома они 
устроили пир на весь мир, вернее, на двоих - 
романтический, при свечах, в обществе беззаботных мотыльков. А потом как-то 
получилось само собой, что прижалась Зоечка 
Бурову к груди, и оба ощутили то, что легкомысленные французы называют 
"конжсьен" - любовный удар. Временное 
помутнение сознания. И пришли в себя очень не скоро - обнявшись, совершенно 
голые, соленые от моря и любовного пота.
     - Господи, неужели это было? - Зоечка блаженно вытянулась, глаза ее 
светились восторгом и наслаждением. - Слушай, а 
может, ты снишься мне?
     - Конечно, солнце мое, это сон, - в тон ей ответил Буров, перевернул на 
бочок и ласково, но настойчиво начал 
пристраиваться с тыла. - Ложись поудобнее, баюшки-баю. Я тебе колыбельную 
сейчас... На три голоса...
     И снова сотрясалась кровать, и снова брякала посуда в серванте, и снова 
заходилась криком Зоечка, вибрировала всем телом, 
изгибалась дугой, теряла голову, бешено стонала и ругалась. Ей было так хорошо,

как может быть хорошо жизнелюбивой 
женщине с настоящим, понимающим толк в любви мужчиной. Однако все кончается - 
была уже полночь, когда дуэт распался. 
Только не спалось.
     - Пить хочешь? - Зоя ласково коснулась Бурова, прошептала в ухо:
     - Я ведь все соки выжала из тебя. Ну что, поставить чайник?
     Двигалась она лениво, словно объевшаяся кошка, а говорила нараспев, как 
пантера из мультфильма "Маугли". Буров, 
однако, чая не хотел. Несмотря на перелет, смену часового пояса и обильную 
потерю гормонов, его распирала безудержная 
энергия. Какой может быть чайник в такую ночь! Южную, напоенную ароматом 
магнолий, с луной огромной, словно суповая 
миска.
     - Пошли-ка, моя радость, гульнем, - он легко поднялся на кровати и похлопал

Зоечку по бедру. - Что, ночные кабаки-то у вас 
есть?
     Все правильно, когда хорошо, хочется и людей посмотреть, и себя показать.
     - Само собой, - Зоечка хмыкнула, уселась на кровати и прикрыла ладошкой 
зевок. - "Занзибар