колько раз за свои первые дни мне
приходилось заходить к ним в загон - либо занести экземпляры служебных записок,
либо забрать бумаги на вычитку, и они явно выражали мне свое презрение, либо не
замечая меня, либо обращаясь со мной так, будто я невольник - безличный
бесчувственный автомат, который только выполняет свои профессиональные
обязанности.
Довольно часто я встречал кого-нибудь из них в комнате отдыха и пытался
сломать лед и создать какие-то личные отношения, но все мои попытки неуклонно
проваливались. Дважды я заговаривал со Стейси Керрин - блондинкой, и из того,
что
она сказала и чего не сказала, я вывел, что моего предшественника в отделе
любили.
Он явно поддерживал дружбу с программистами и вне работы. Она говорила о нем с
теплотой, как о равном.
Но я - я был, несомненно, гражданином второго сорта.
Я хотел чувствовать себя выше этих людей - и должен был так себя
чувствовать;
они же все были зануды узколобые, зашоренные дубины все до одного - но в их
присутствии я чувствовал себя не в своей тарелке и даже слегка их побаивался. В
реальном мире они могли быть и неудачниками, но в своем мире они были
нормальными, а я - отверженным.
Большинство перерывов я стал проводить у себя за столом, в одиночестве.
В пятницу Стюарт дал мне задание выправить грамматику в старой главе
отдельского руководства по стандартам, и я битый час провел, пытаясь выровнять
бумагу в принтере. Мне полагалось закончить эту работу до полудня, но пришлось
ждать, пока будут отпечатаны все страницы.
Когда я отксерил всю главу, положил экземпляр на стол Стюарту и смог наконец
выйти, уже была половина первого.
Два "БМВ", которые стояли утром по бокам моей машины, уехали, и выехать со
стоянки было легко. В "бьюике" почти кончился бензин, а между зданием корпорации
и фривеем заправок не было, и потому я решил поехать в другую сторону. Я решил,
что где-нибудь на перекрестке попадутся "Шелл" или "Тексако".
И через д |