ет с Востока... Трудолюбивые сеятели, тоскующие по отчизне...
Монаршая милость...
- Чего они хотят? - поинтересовался поручик.
- Они приветствуют воинов Ямато и просят принять пирог и шкуру
медведя...
Подарки были положены на сиденье машины, но казак продолжал говорить,
поблескивая острыми хитрыми глазами:
- Русские сироты... Сыновья радость... Братство закона и правды...
Господин Амакасу терпеливо ждал, когда оборвется поток свистящих и
рычащих звуков. Наконец, он поднял руку. Русский самурай почтительно
крякнул и придержал дыхание.
- Очиен хорошо, - сказал господин поручик по-русски. - Передайте
населению наше благодарю и ура.
Ротный писарь передал казакам подарки: банку чаю, две зажигалки и
коробку трубочного табаку.
Колонна медленно проехала мимо стариков, козырявших каждой машине.
Когда высокие крыши деревни скрылись из глаз, господин Амакасу
приподнялся и выбросил пирог из машины. Горячее тесто долго дымилось в
ржавой траве.
Термометр показывал минус тридцать градусов. Чем дальше продвигался
отряд к северу, тем резче сверкал иней и сильней становились морозы.
Многие надели очки-консервы. Темные стекла и наносники придавали солдатам
вид угрюмых ночных птиц.
Стали чаще встречаться повозки с огромными колесами, обитыми гвоздями.
На дорогах валялось тряпье. Наконец, возле самого Цинцзяна, в болотистой
низине, заросшей шпажником, отряд встретил маньчжур.
На берегу протоки белели палатки саперного батальона. Больше тысячи
крестьян, мобилизованных на дорожные работы, насыпали высокую дамбу, по
гребню которой шел паровой каток. На готовом участке красными кирпичами
были выложены иероглифы: "Мир, труд, благоденствие".
Беспомощный вид землекопов, их унылые, темные лица и засаленная одежда
отлично подтверждали слова господина фельдфебеля о превосходстве японского
духа.
Увидев отряд, крестьяне опустили мотыги. Землекопы |