ли в лекционной
аудитории. Результаты ошеломили меня. Перед первой
лекцией я мысленно заготовил несколько примеров из своей
собственной жизни, которые рассказывал ребятам во время
краткой паузы для психологической разгрузки. Примеры были
достаточно колоритными и рисовали мой "образ
незаурядного человека". В эти моменты я внимательно
следил за реакцией аудитории и мне не могло не броситься в
глаза, что меня слушают вяло, без явного интереса, либо
вообще не слушают, уйдя в собственные мысли (ко мне
студенты относятся исключительно хорошо). После данной
лекции, на которой я пытался выпячивать себя, я
почувствовал, что кредит уважения ко мне со стороны
студентов подтаял. На следующей лекции я поступил прямо
противоположно. В перерывах для психологической разгрузки
я пытался приводить примеры яркого оригинального образа
мышления среди отдельных студентов из данной лекционной
аудитории, у которых, кроме того, я вел практические занятия.
Реакция аудитории абсолютно отличалась от реакции на
предыдущей лекции. Ребята были крайне заинтересованы и
даже задавали вопросы: "Скажите, пожалуйста, а вы помните
и подмечаете все неординарные мысли своих студентов?",
"А что Вы можете сказать обо мне?". Продумав в течение 5-7
минут те "находки", за которые я могу отметить некоторых
студентов и, потратив еще 5 минут лекции на то, чтобы
сказать авторам "находок" об этом, я приобрел устойчивый
имидж "очень умного и проницательного человека".
Интересно, сколько часов мне пришлось бы "обезьянничать"
и красоваться перед аудиторией, рассказывая о том, что я
"умный и проницательный", чтобы добиться того же
результата, и возможно ли это в принципе? Нет! Нет! И еще
раз нет!
Если Рузвельт смог "заразить" самоуважением практично-
скептических прагматиков американцев, то для повышенно внушаемых
россиян предложенные мною средства будут действенны втройне
(многие ведущие психологи и философы России и всего мира отмечают
повышенную внушаемость, характерную для русско |