нцу. В перигелий это самое раскаленное место
во всей нашей солнечной системе, если не считать поверхности самого
Солнца.
Маршрут этот - чистое адово пекло. На себе испытали его всего несколько
людей, но никто из них по вернулся, чтобы рассказать нам об этом. Да,
конечно, это переход через огненный ад, и все же мне верилось, что
когда-нибудь найдутся люди, которые его совершат.
И мне захотелось быть одним из них.
Исходным пунктом явно могла быть только лаборатория в Сумеречной зоне,
близ северного полюса Меркурия. Размаха тут особого не было: ракетная
площадка, лабораторные помещения и жилье для людей Сандерсона глубоко в
толще коры, да еще башня с солнечным телескопом, которую Сандерсон
построил за десять лет до того.
Сумеречная лаборатория, естественно, не была особо заинтересована в
завоевании Солнечной стороны: ведь Сандерсон занимался только Солнцем, и
Меркурий ему был нужен просто как ближайшая к его любимому детищу глыба,
на которой можно поставить обсерваторию. Место он выбрал, надо сказать,
удачное. Температура на Солнечной стороне Меркурия достигает в перигелий
плюс 410 градусов по Цельсию; а на Ночной стороне почти всегда постоянна -
минус 244 градуса. Никакое сооружение, обслуживаемое людьми, при столь
крайних температурах уцелеть не может. Но благодаря некоторому колебанию
оси Меркурия между Солнечной и Ночной сторонами существует Сумеречная
зона, где температурные условия несколько ближе к терпимым для человека.
Сандерсон построил лабораторию близ полюса, где Сумеречная зона
достигает ширины шести миль и температурные колебания не превышают 25-30
градусов. Солнечный телескоп вполне стойко переносит такие скачки
температуры, и из восьмидесяти восьми земных дней, составляющих
меркурианский год, Сандерсон мог без затруднений наблюдать Солнце примерно
в течение семидесяти дней.
Когда мы осели в лаборатории для окон |