, то расскажете вы потом о своей?
Оторопев, Мэри замолчала. Еще одна оплошность...
- Я... Я не знаю, - повторила она свою жалкую фразу.
Насмешливая улыбка пробежала по губам Джона. Он нагнулся к ней и заглянул
в глаза.
- Скажите-ка мне, - произнес он дразнящим тоном, - это правда, что ваша
сестра страдает амнезией? Если судить по вашей любимой формуле, то я в этом
сомневаюсь. Пальцы молодой женщины стиснули край софы. Вот что значило
говорить не подумав. Она сама устроила себе ловушку! Что касается Джона
Марицелли, то, по всей видимости, ему не очень хотелось рассказывать о своем
прошлом. Оно, наверное, было довольно бурным.
- Очень хорошо, - сказал он, - не будем больше говорить об этом.
- Берегите свои секреты, а я буду хранить мои! Ничего нельзя было
придумать лучше, чтобы она вновь обрела присутствие духа. Прикидываясь
непринужденной, Мэри выпрямилась и заявила на этот раз откровенно:
- Я так хочу есть! Можно я помогу вам приготовить что-нибудь?
Это отступление, кажется, у него также вызвало облегчение. Он поднялся.
- Вы можете накрыть на стол, пока я принесу блюда. Тарелки - в этом
большом буфете.
- А вы не хотите, чтобы мы поужинали на кухне?
- Нет. Там невообразимый беспорядок. Мэри улыбнулась. Как он тут живет
холостяком? Несомненно, повсюду царит хаос... Он принес складной столик и
поставил его перед широким окном. Минуту спустя они сели ужинать. Джон
открыл бутылку калифорнийского вина, и разговор пошел о его предстоящих
выставках.
Узнав, что он намерен остаться в этих местах до будущей весны, Мэри
воскликнула:
- Разве у вас не хватит картин, чтобы выставить осенью? Он покачал
головой.
- Нет. Я хотел бы сделать несколько портретов.
- А где вы найдете ваши модели?
Джон достал из кармашка рубахи, которую он надел для обеда, пачку
сигарет, распечатал и, помедлив, ответил:
- Здесь.
- В Шерритауне?
О |