,
любуясь взволновавшейся водой, описывавшей вокруг нее широкие круги, и,
разыгравшись, как сирена, стала брызгать на Дебору водой; окунулась на миг,
вынырнула и ловко, словно пантера, выскочила на циновку. По ее покрасневшему
телу пробежала мимолетная дрожь озноба.
Она схватила край покрывала и окуталась белоснежной тканью, облепившей
ее, словно золотистая оболочка. Дебора между тем просушивала волосы,
разделяла их на пряди, продушивала благовониями, заплетала в бесчисленные
косы, локоны, кудри и художественно укладывала на голове.
Мария вытиралась, медленно развертываясь из своей оболочки, словно
постепенно возникающая перед зрителем статуя, говоря:
- Приготовь желтый, шитый серебром пеплум и не забудь налить оливы во все
лампы, чтобы хватило до самого рассвета. Галилеянин придет сюда.
Дебора удивленно посмотрела на свою госпожу.
- Как?! Этот, в латаном плаще? - изумленно спросила она, тем более, что
Магдалина, ради родных, никогда не принимала здесь мужчин.
- Что ты понимаешь, - смеялась Магдалина, - он гораздо интереснее, чем
любой красавец, Сильный, как центавр, грудь как у гладиатора. Правда, ноги и
руки у него жилистые и волосатые, и он нескладный и тяжелый, но с ним
порядком измучишься, пока он устанет. Я знаю его, он наверно придет, но я
отправлю его ни с чем, можешь воспользоваться им, если хочешь, - не
пожалеешь!
"Отправлю ни с чем", - повторила она про себя и вспыхнула от раздражения,
смешанного с гневом, вспомнив, что он осмелился покинуть ее, отдавшуюся ему
такой девственно-юной и чистой, осмелился расстаться с той, из-за которой
безумствует столько людей, готовых растратить ради нее все состояние. Если б
она только пожелала, ей бы пригоршнями сыпали золото и драгоценности. А он
не истратил ни обола, получил все даром и оставил ее, как недопитый кубок.
Мария отбросила прочь покрывало, туго стянула поданную ей перевязку,
заколола ее снизу и |