рево выглядит более постоянным, более
внушительным, чем весь клан Стэнсфилдов, собравшийся вместе. То же
относилось и к Брауну, древнему, но безупречно вышколенному
англичанину-дворецкому, который бесполезно суетился у огромного
сервировочного стола возле стены. По какой-то причине, уже давно забытой, он
традиционно разливал горячий кенийский кофе. Проделывал он это трясущейся,
неверноной рукой, внося элемент опасности в семейный завтрак. Остальное -
кеджери, ветчину и яйца на серебряном подносе, кукурузные хлопья "Келлогг" -
все накладывали себе сами. Кэролайн любила завтраки больше всего. Это было
единственное время, когда гарантировалось присутствие всех - нечто вроде
неофициальной встречи, во время которой можно обсудить семейные дела.
- Уверена, что ты прав, дорогой. Ты обычно бываешь прав.
Кэролайн признала поражение; Фреду понадобится эта победа, чтобы пережить
последующий маленький удар.
Фред Стэнсфилд просиял, глядя через стол на супругу. Он засунул в рот
большой .ломоть поджаренного хлеба и удовлетворенно откинулся на стуле.
Намечается еще один удачный день. Кое-какие письма с секретарем. Гольф в
клубе, после чего - обильный ленч. А потом, ближе к вечеру, может быть,
повторение сладостного общения с Мэри Эллен. Сенатор лениво отодвинул
тарелку из лиможского фарфора, не съев и половины ее содержимого. Надо
следить за талией. Хотя бы ради этой хорошенькой горничной.
Боюсь, мне пришлось отказать Мэри Эллен, - безмятежно проговорила
Кэролайн Стэнсфилд, ни к кому конкретно не обращаясь.
Она обвела взглядом сидящих за столом, желая увидеть реакцию на свою
новость.
Бобби низко склонил голову, похоже, чрезвычайно заинтересованный толстой
льняной салфеткой, которую видел каждый день в течение всей своей жизни. Он
почувствовал, как к его щекам приливает краска.
- А, - произнес сенатор.
Впервые за много лет он полно |