я из шатра, а Лорна с ужасом поняла, что вряд ли в
лагере найдется хоть единая душа, которая осмелилась бы вызвать
неудовольствие шейха.
Она прижала руку к горлу, все еще чувствуя его поцелуй. Воспоминание об
этом поцелуе, свежее, жгучее, заставило ее вскочить на ноги и броситься к
бисерной занавеске и дальше, в следующее помещение шатра - в гарем...
Там, оглядевшись, Лорна увидела низкую оттоманку, накрытую покрывалом из
золотистого шелка с вышитыми цветами синего жасмина. Рядом на
инкрустированном столике стояла лампа, около которой и лежали портсигар и
медная спичечница. Девушка провела кончиком языка по пересохшим губам. Ее
взбудораженные нервы необходимо было чем-то успокоить, поэтому, отбросив
мысль о том, что эти сигареты наверняка принадлежат ему, она уселась с
ногами на постель и достала одну.
Сигареты были турецкие, но Лорна не обратила на это внимания, - ей уж
очень хотелось курить. Чиркнув спичкой, она поднесла ее к сигарете. Первая
затяжка была чуть резковатой, но дальше пошло лучше. Девушка сидела на
постели в роскошно украшенном гареме своего похитителя, утомленная, но
напряженно прислушивающаяся к любому звуку, любому шороху.
Помещение, как и его хозяин - шейх - сияло чистотой. На роскошных
занавесках и огромных подушках не было ни пятнышка, а в ногах оттоманки
лежали черный шелковый халат и пижама, в тон друг другу.
Сердце Лорны сильно забилось. Нервно вздрогнув, она отвернулась от этих
ночных одежд мужчины. Интимность этого помещения поразило ее в самое сердце,
словно острый нож. Здесь он спал, а вечером отдыхал, читая книги на
французском, которые находились тут же, у постели в шкафу.
Она затушила сигарету, и тут каждая клеточка в ней замерла в нервном
ожидании: бисерная занавеска отдернулась, и появилась молодая женщина под
вуалью.
- Я - Захра, - представилась она и с нескрываемым любопытством |