На изучение второй половины у Иенсена ушло в три раза меньше времени.
Без двадцати три он перевернул последнюю глянцевую обложку и поглядел в лупу
на последнее приветливое лицо.
Проведя кончиками пальцев по щекам, он нашел, что кожа у него дряблая и
несвежая. Спать ему даже и не особенно хотелось, а стакан чаю, выпитый в
буфете, до сих пор так заметно напоминал о себе, что есть не хотелось тоже.
Иенсен на мгновение расслабил плечи, поставил левую руку на подлокотник
и подпер ладонью голову. В такой позе он посидел еще немного, глядя на
журналы.
Он не вычитал из них ничего интересного, но зато и ничего такого, что
показалось бы ему неприятным, тревожным или отталкивающим. Ничего, что могло
бы порадовать его, рассердить, огорчить или удивить. Почерпнул некоторые
сведения, преимущественно об автомашинах и личностях, занимающих видное
положение, но ни одно из этих сведений не могло бы оказать воздействие на
чьи-то поступки или образ мыслей. Встречались и элементы критики, но она
всегда была направлена либо против известных из истории психопатов, либо --
в редких случаях -- против каких-то частных обстоятельств в каких-то
отдаленных странах, да и то лишь изредка и в чрезвычайно сдержанных
выражениях.
Выносился на рассмотрение ряд моральных проблем, выуженных
преимущественно из телепередач, где кто-то один, к примеру, выругался, а
кто-то другой, к примеру, явится нечесаным или небритым. Эти проблемы
занимали видное место в большинстве журналов, и при обсуждении их царило
полное взаимопонимание, из чего явствовало, что все правы в равной мере.
Порой такой вывод напрашивался.
Часть материала составляла фантастика, она и оформлена была как
фантастика, с цветными -- словно с натуры -- иллюстрациями. Подобно статьям,
основанным на фактическом материале, фантастика говорила о людях, которые
добились успеха в личной жизни или в |