и глазками и заметил:
- Задумался. И знаю, о чем. Бабок у тебя нет. Но это твои проблемы,
Фитиль.
Я мог бы дать тебе под процент, но не дам. Малый ты неглупый, но не деловой. И
пролететь можешь в два счета. И тогда мне придется включать счетчик и все
такое.
И не потому, что пятнадцать кусков - не баран накашлял. Дело в принципе. Если
станет известно, что меня кинули хоть на один бакс, могут найтись желающие
кинуть и на "лимон". А быть в бизнесе лохом - это, Фитиль, себе дороже. Так
что,
сам понимаешь.
Ужин, начавшийся в изысканном ресторане "Виру", закончился под утро в
припортовых барах с дешевыми шлюхами, на которых Краб оказался почему-то
падок,
с какими-то иностранными моряками, которых Краб щедро поил. От его
респектабельности не осталось и следа. Он гулял по полной программе, как
мечтал,
возможно, гулять в юности, но по соображениям экономии не мог, а теперь мог.
Потом по непонятной причине произошло массовое мордобитие, и охранникам Краба
пришлось немало потрудиться, чтобы вытащить хозяина и его гостя из всеобщей
свалки. Томаса охранники привезли к его дому и свалили у подъезда, а хозяина
транспортировали в его загородный особняк. С трудом продрав на следующий день
глаза и похмелившись "Особой эстонской", Томас начал обдумывать деловое
предложение, которым одарил его Краб. И чем больше думал, тем в большее
волнение
приходил.
Несложный расчет, произведенный Томасом на клочке бумаги, дал
ошеломляющие
результаты.
По данным переписи 1970 года, которые Томас нашел в старом, еще
советского
издания энциклопедическом словаре, в Таллине на 55,7 процента эстонцев
приходилось 35 процентов русских, 3,6 процента украинцев и 2 процента
белорусов.
Для полумиллионного города это означало, что в нем проживает почти двести
тысяч
русскоязычного населения. И занимают они, при средней численности семьи в
четыре
человека, не меньше пятидесяти тысяч квартир.
Пятьдесят тыс |