и глазками и заметил:
     - Задумался. И знаю, о чем. Бабок у тебя нет. Но это твои проблемы, 
Фитиль. 
Я мог бы дать тебе под процент, но не дам. Малый ты неглупый, но не деловой. И 
пролететь можешь в два счета. И тогда мне придется включать счетчик и все 
такое. 
И не потому, что пятнадцать кусков - не баран накашлял. Дело в принципе. Если 
станет известно, что меня кинули хоть на один бакс, могут найтись желающие 
кинуть и на "лимон". А быть в бизнесе лохом - это, Фитиль, себе дороже. Так 
что, 
сам понимаешь.
     
     Ужин, начавшийся в изысканном ресторане "Виру", закончился под утро в 
припортовых барах с дешевыми шлюхами, на которых Краб оказался почему-то 
падок, 
с какими-то иностранными моряками, которых Краб щедро поил. От его 
респектабельности не осталось и следа. Он гулял по полной программе, как 
мечтал, 
возможно, гулять в юности, но по соображениям экономии не мог, а теперь мог. 
Потом по непонятной причине произошло массовое мордобитие, и охранникам Краба 
пришлось немало потрудиться, чтобы вытащить хозяина и его гостя из всеобщей 
свалки. Томаса охранники привезли к его дому и свалили у подъезда, а хозяина 
транспортировали в его загородный особняк. С трудом продрав на следующий день 
глаза и похмелившись "Особой эстонской", Томас начал обдумывать деловое 
предложение, которым одарил его Краб. И чем больше думал, тем в большее 
волнение 
приходил.
     
     Несложный расчет, произведенный Томасом на клочке бумаги, дал 
ошеломляющие 
результаты.
     По данным переписи 1970 года, которые Томас нашел в старом, еще 
советского 
издания энциклопедическом словаре, в Таллине на 55,7 процента эстонцев 
приходилось 35 процентов русских, 3,6 процента украинцев и 2 процента 
белорусов. 
Для полумиллионного города это означало, что в нем проживает почти двести 
тысяч 
русскоязычного населения. И занимают они, при средней численности семьи в 
четыре 
человека, не меньше пятидесяти тысяч квартир.
     Пятьдесят тыс |