тах видели смерть "на расстоянии вытянутой руки", жаль, что
рассказать о своих ощущениях смогли впоследствии далеко не все...
Летчик-штурмовик Сергей Иванович Колыбин, вылетая на одноместном Ил-2
в июле 1941 года, конечно догадывался, что опасное задание может стать
для него последним. Но никакого воображения у него не хватило бы, чтобы
предсказать свою дальнейшую судьбу: всего через час он станет первым и
единственным летчиком, выжившим после наземного тарана; все его бомбы
пройдут мимо цели, но тем не менее вражеская переправа будет уничтожена;
трое суток он проваляется, никем не замеченный, в виде кровавого куска
мяса; его ждут несколько лет в гитлеровских, а затем в сталинских лаге-
рях... Но тогда он просто вылетел на задание и не выполнил его. Штурмо-
вик был подбит, и фашистские солдаты уже бежали к месту его предполагае-
мой посадки. Колыбин круто развернул Ил-2 (а вместе с ним - всю свою
дальнейшую судьбу) и врезался в мост. Это мгновение он запомнил на всю
свою жизнь и о нем мог рассказывать часами. Самолет перед взрывом задел
за конструкцию моста крылом и перевернулся, Колыбин вылетел из кабины...
и время в его восприятии остановилось: он рассмотрел выражение лиц всех
окружающих его гитлеровцев, видел, как некоторые из них пытались выб-
раться из танковых люков, другие бежали, ложились, хотели спрятаться от
языков пламени, но все их движения были чересчур медленными...
Но, к сожалению, пилоты не всегда нужным образом используют появляю-
щийся в критическую минуту спасительный резерв времени. А. Леонов и В.
Лебедев вспоминают: "Во время полета загорелся самолет. Летчик ката-
пультировался, два других члена экипажа не смогли выбраться из неуправ-
ляемого самолета и погибли... Пилот перед катапультированием подал сиг-
нал оставить самолет, однако, по его заявлению, не получил ответа, хотя
ждал несколько минут. Фактически же промежуток времени между моментом
команды и моментом катапультир |