-- и все же
изменения правил поведения, вносимые исторической случайностью, действующей
аналогично генетическим мутациям, оказывались неким подобием
экспериментирования.
Эволюция правил поведения проходила отнюдь не гладко, поскольку силы,
призванные охранять их, обычно противодействовали, а не способствовали
изменениям, вступавшим в противоречие с устоявшимися взглядами на то, что
считать правильным или справедливым. Случалось и так, что принудительное
распространение новых, недавно пробивших себе дорогу и ставших общепринятыми
правил блокировало переход на следующую ступень эволюции или сдерживало
дальнейшее расширение координации индивидуальных усилий. Органы принуждения
редко поощряли подобное расширение координации усилий, хотя время от времени
они брались за насаждение морали, которая уже завоевала признание в правящей
группе.
Все это подтверждает, что чувства, восстающие против ограничений, налагаемых
цивилизацией, анахроничны и приспособлены к размерам и условиям жизни групп
далекого прошлого. Более того, если цивилизация сложилась в результате
постепенных непреднамеренных изменений морали, тогда, как ни противоречит это
нашим хотениям, мы должны навсегда оставить надежду на создание какой бы то ни
было имеющей универсальную значимость системы этики. Но и заключать, строго
исходя из этих эволюционных предпосылок, что любое установившееся правило
непременно и всегда благоприятствует выживанию и росту популяций, следующих
ему, было бы неправильно. Нам еще предстоит показать с помощью экономического
анализа (см. гл. 5), каким образом спонтанно возникающие правила в целом
способствуют выживанию человека. Признавая, что правила отбираются в основном
в процессе конкуренции в соответствии с их относительной ценностью для
выживания человека, мы никоим образом не ограждаем их от тщательного
критического разбора. Он необходим уже потому, что процесс культурной эволюции
очень часто подвергался насильственному вмешательству.
Однако верное по |