овека...
-- Я что-то не слышал, чтобы автоматы нагружали балластом
морали. Им вполне достаточно системы самосохранения. Вы сделали
меня автоматом и должны испытать на себе последствия этого
шага. Я автомат и задерживаю вас для развлечения на сотни лет
полета в бесконечном мраке пустоты, где нет даже метеоров, за
которыми можно было бы гоняться для забавы. Представляете вы
себе, как ужасно я буду скучать?
Профессор хотел возразить, но я велел ему замолчать.
-- Слушай внимательно, автомат, -- сказал я -- запасов
питания, даже при голодном пайке, нам хватит только на месяц.
Синтетической пищи ты не создашь, твои автоматы для этого не
приспособлены. Стало быть, ценой нашей голодной смерти ты
сократишь свое одиночество всего лишь на месяц...
-- Это не остановило бы меня, но скажу тебе честно: я
нашел более выгодное решение. Я решил, что ты подвергнешься
транспозиции энграммов, и твоя мнемокопия останется со мной до
конца полета... Что же касается твоего спутника, то он меня не
интерес сует. Он был только шаблоном, необходимым, чтобы
создать меня. Теперь он не нужен, он лишний. Я ведь
совершеннее, всестороннее, значит, я разумнее его. Или ты
думаешь, что он в своем белковом состоянии мог бы проводить
исследования Антареса, даже если бы долетел до этой звезды?
Думаешь, он мог бы?
-- Так что же ты сделаешь с ним? Выпустишь?
-- Нет. Ведь в погоню за мной тут же послали бы ракету.
-- Ее все равно пошлют.
-- Но тогда я буду уже в нескольких световых днях от
солнечной системы и разовью космическую скорость. К тому же я
буду передавать сообщения от твоего имени. Они не будут
беспокоиться, первое время, а потом высланные ими космолеты
смогли бы догнать меня только через несколько месяцев. Они,
вероятно, подсчитают, что запасы продовольствия у вас кончатся
раньше, так что откажутся от преследования, а тебя, |