вая, поплелся в сторону
Города.
В сущности, с той самой минуты, как меня вывели из Города, я впервые
оказался предоставленным самому себе. И, как водится, оставшись один,
сразу замечаешь вокруг куда больше, чем в компании. Хижина Мальчускина
отстояла от Города ярдов на пятьсот, и расстояние было подходящим, чтобы
составить представление о его облике и размерах. Тем не менее за весь
предыдущий день я лишь иногда успевал бросить в сторону Города мимолетный
взгляд. Он оставался для меня бесформенной серой громадой, господствующей
над окружающей местностью, - и только.
Теперь, ковыляя в одиночестве к этой громаде, я мог наконец-то
разглядеть ее более подробно.
Из опыта, накопленного мной в стенах Города, я при всем желании не
смог бы заключить, на что он похож снаружи, - да и, по правде сказать, не
слишком-то и задумывался об этом. Само собой подразумевалось, что Город
огромен, однако в действительности его размеры оказались, пожалуй,
скромнее моих ожиданий. На северной стороне Города поднимались
внушительные башни, которые достигали приблизительно двухсот футов в
высоту, остальная же часть его представляла собой хаотичное нагромождение
прямоугольников и кубов, то резко вздымающихся вверх, то совсем невысоких.
Все эти прямоугольники и кубы, тускло-коричневые и серые, были сработаны,
насколько я мог судить, из разных сортов древесины. Бетон, как и металл,
здесь почти не применялся - и все наружные стены были некрашеными. В
общем, снаружи облик Города резко отличался от того, к чему я привык
внутри: там, по крайней мере в тех помещениях, какие мне доводилось
видеть, все сверкало яркими красками и чистотой. О ширине Города я судить
не мог - хижина Мальчускина располагалась точно к западу от него, и я шел
по прямой, - а в длину он протянулся, по моей оценке, примерно на полторы
тысячи футов. Издали Город был на редкость безобразен и вы |