лую Смерть. Я ничего не знаю. Я даже не знаю, хочу ли я узнавать.
Тайд ответил не сразу. С угрюмой гордостью он поглядел на него -
могучий юноша, отрок годами, но телом и разумом муж. Мой бедный мальчик,
ведь это только вчера я посадил его на седло и впервые дал ему в руки меч.
А сегодня судьба взялась за него, принуждая исполнить долг... Как быстро,
горько подумал он, как мало лет дал ему бог!
- Долг - есть долг, господин, - ответил он твердо. - Долг важнее чем
жизнь. Но куда бы я не пошел, я тебя не оставлю.
- Спасибо, Тайд, - сказал ему Торкас, - только я не знаю, куда мне
идти...
Жизнь человека проста, хоть, может быть, нелегка. Смерть - удел
человека, смерть в бою - удел мужчины. Он не боялся смерти, слишком молод
он был, чтобы ее бояться. Даже судьбы он теперь уже не боялся. Мама права:
выбора нет. Вынувший меч обязан драться. Воин живет затем, чтобы защищать
свой дом. Энрас хотел это сделать, но не сумел: его убили и долг его
теперь перешел ко мне.
Я не хочу, по - детски подумал он, я не хочу ни судьбы, ни долга. Я
не могу, подумал он, это совсем не такая жизнь, я ничего в ней не знаю...
И он почувствовал вдруг, как он одинок, как он испуган и как
бессилен. Если бы это было сном... если бы я мог просто проснуться...
Мама, подумал он, мама, отгони этот сон, как отгоняла те сны
когда-то. И он вдруг вспомнил, что она говорила:
"Безымянный, усни, не тревожь мою детку."
- Безымянный, сказал он, - не засыпай! Кажется, я боюсь...
Рансала не изменилась, но стала другой. Красивый, удобный, богато
украшенный склеп...
- Я завтра уеду, - сказал он Даггару, и Даггар усмехнулся.
- Дай хоть старику отдохнуть, раз сам двужильный. Не торопись, -
сказал он, - побудь еще пару дней, чтобы знать, что черный огонь тебя
миновал. Или ты не добрался до моря?
- Я дошел до огня, - сухо ответил Другой. Как-то сразу он вы |