выносили наружу. И во все дальнейшие
столетия почитание святого обрастало все более пышными и
великолепными подробностями. Никто, вероятно, не сделал для
поощрения благоговейных чувств, питаемых населением острова к
своему покровителю, большего, чем Добрый Герцог Альфред,
каковой среди прочего украсил церковь величавым фризом,
изображающим в двенадцати мраморных барельефах основные эпизоды
жизни Святого -- по одному на каждый из месяцев года. Фриз и в
самом деле вызвал столь необузданную любовь, что Добрый Герцог
почел своим долгом лишить ваятеля глаз, а затем (по зрелом
размышлении) и рук тоже, дабы никакому иному из государей не
досталось более творений столь несравненного мастера. Впрочем,
на этом дисциплинарные меры и завершились. Герцог сделал все
возможное, чтобы утешить одаренного художника -- кормил его
одними лангустами, наградил орденом Золотой Лозы и несомненно
возвел бы посмертно в дворянское достоинство, если бы сам
раньше не умер.
Такова, вкратце, история Святого Додекануса и установления
его культа на острове Непенте.
Вокруг имени Святого скопилось, что было неизбежным,
множество преданий, часто противоречащих и нашему рассказу, и
одно другому. Уверяли, будто проповедовал он в Малой Азии;
будто умер молодым человеком в своем монастыре; будто стал
отшельником, фальшивомонетчиком, епископом (Никомедийским),
евнухом, политическим деятелем. Ему приписываются два тома
проповедей, написанных на дурном византийском. Эти и прочие
вульгарные вымыслы мы отметаем, как недостоверные. Даже само
имя его вызвало споры, хотя происхождение оного от греческого
слова "dodeka", обозначающего "двенадцать" и отсылающего к
двенадцати кусочкам, на которые -- из суеверных побуждений --
было разделено его тело, настолько самоочевидно, насколько это
вообще возможно. Тем не менее достойный молодой каноник
непентинской церкви, Джи |