, знаешь, короче. Вот это как в лес зайдешь, так сразу
направо чуть-чуть, а потом на просеку и прямо, прямо, прямо, прямо,
прямо... стоп! Там же где-то еще раз свернуть надо. Та, ладно, короче,
по просеке, это галидор сплошной, там вобще короче дорога есть, только
это надо вспомнить... Сейчас, короче, покурим, и я все нормально
вспомню. А Мюллер говорит: не! Курить мы не будем, а будем мы тебя
пытать. Тогда ты точно сразу все вспомнишь. И перестанешь тут
мозгоебством заниматься.
А партизан ему говорит: ну, ты, начальник, в натуре, гонишь. Ты же
мужик нормальный, что ты, в самом деле, прямо как фашист какой-то?
Пытать, пытать... Ну, на, вот! пытай меня, сволочь немецкая! режь меня
на части! ешь меня с гамном! мне все по хуй! я партизан! я твоего
гитлера в рот ебал! И не дожидаясь, пока его начнут пытать, хватает,
короче, со стола мойку и начинает коцаться. Тут все гады немцы на измене
хватают его за руки, забирают мойку и говорят: успокойся, чувак! Давай
лучше, в самом деле покурим. А он орет: суки! фашисты! маньяки конченые!
- и пытается себе трубы зубами перегрызть. Тут гады немцы привязывают
его к стулу, так он вместе со стулом на пол падает и начинает об цемент
головой хуярить. Тут даже Мюллер в натуре перестремался и кинулся
звонить на дурдом.
И вот приехали суровые санитары, обширяли партизана галоперидолом,
погрузили в машину и увезли на дурдом. А на дурдоме психиатор ему
говорит: ну, и хули вот это было выебываться? Партизан говорит: а хули
они гонят: пытать будем! пытать будем! И покурить не дают, суки, уроды,
немцы позорные. А врач говорит: какие такие немцы? Нету здесь никаких
немцев.
Партизан говорит: ха! Вот это залепил, братишка. Как это, немцев
нету? Если я же их сам видел. А психиатор ему говорит: мало ли, что ты
видел. А партизан говорит: так я же мало того что их видел. Они же меня
еще и повязали. А психиатор: кто |