норовкой отличаются именно местные лошади, привыкшие к путешествиям в тайге
с вьюками.
От зверовой фанзы река Лефу начала понемногу загибать к северо-востоку.
Пройдя еще километров шесть, мы подошли к земледельческим фанзам,
расположенным на правом берегу реки, у подножия высокой горы, которую
китайцы называют Тудинза .
Неожиданное появление военного отряда смутило китайцев. Я велел Дерсу
сказать им, чтобы они не боялись нас и продолжали свои работы.
Мне хотелось посмотреть, как живут в тайге китайцы и чем они занимаются.
Звериные шкуры, растянутые для просушки, изюбровые рога, сложенные грудой
в амбаре, панты, подвешенные для просушки, мешочки с медвежьей желчью,
оленьи выпоротки, рысьи, куньи, собольи и беличьи меха и инструменты для
ловушек - все это указывало на то, что местные китайцы занимаются не столько
земледелием, сколько охотой и звероловством. Около фанз были небольшие
участки обработанной земли. Китайцы сеяли пшеницу, чумизу и кукурузу. Они
жаловались на кабанов и говорили, что недавно целые стада их спускались с
гор в долины и начали травить поля. Поэтому пришлось собирать овощи, не
успевшие дозреть, но теперь на землю осыпались желуди, и дикие свиньи
удалились в дубняки.
Солнце стояло еще высоко, и я решил подняться на гору Тудинзу, чтобы
оттуда осмотреть окрестности. Вместе со мной пошел и Дерсу. Мы отправились
налегке и захватили с собой только винтовки.
Гора Тудинза представляет собой массив, круто падающий в долину реки Лефу
и изрезанный глубокими падями с северной стороны. Пожелтевшая листва
деревьев стала уже осыпаться на землю. Лес повсюду начинал сквозить, и
только дубняки стояли еще одетые в свой наряд, поблекший и полузасохший.
Гора была крутая. Раза два мы садились и отдыхали, потом опять лезли
вверх.
Кругом вся земля была изрыта. Дерсу часто останавливался и разбирал
следы. По ним он угадывал возрас |