еще немного.
А густая и вязкая, горластая процессия уже начала расползаться
по Двору язычников, просачиваясь между паломников, заполняя
свободное пространство и уплотняя толпу. Сквозь поредевшее
окружение Елеазара Иуда ящерицей проскользнул к Равви. Здоровяки
Симон Кифа и Иаков Заведеев, как и уговорились с ними заранее,
сразу же подхватили Равви и взметнули его на свои плечи, а Иуда
с Кананитом бросились в толпу перед ними, плечами, кулаками
освобождая проход, сшибая с ног нерасторопных, свирепо,
надрывно, так что вздулись жилы на шее и чуть не полопались
глаза, вопя:
- Прочь с пути! Дорогу сыну Давидову! Дорогу царю Иудейскому!
И началось! Сикарии с дикими криками, визгами ворвались в овечьи
и бычьи стада, закрутились, заизвивались, тыча кинжалами
животных: те заметались, сокрушая и сминая стоящих рядом людей;
кананиты ястребами налетели на торговцев, принялись обрушивать
лавки и лавчонки, опрокидывать столы менял, яростно ломать
клетки с мечущимися в них голубями и горлицами: трубный рев
волов, отчаянное блеяние коз, овец, баранов, беспорядочный топот
животных, слитное хлопанье крыльев голубиных стай, треск стоек и
прилавков, истошные стенанья ростовщиков, кинувшихся подбирать,
рискуя быть раздавленными, посыпавшиеся с дробным звоном монеты,
стоны и крики покалеченных, бросившихся на пол, чтобы тоже
завладеть монетами, - гвалт, писк, плач, гам, Армагеддон!
Четверка - двое с Равви на плечах, двое, прокладывая им дорогу,
- взлетели по ступеням к преддверию Двора народа.
Иаков и Симон Кифа бережно опустили растерянного, изумленно
взирающего на происходящее Равви и отступили назад, чтобы он
оказался на виду. Иуда, выгнувшись из-за его спины, зашептал ему
на ухо:
- Видишь гнев народа против торгашей, против корыстных
священников? Встань во главе этих людей, будь их вождем, и они
ринутся за тобой, куда и на кого укажешь! Объяви, яви себя,
пора!
Равви через плечо мельком, с прищуром глянул на него, и Иуду от
радости обдало жаром - пока |