рабаном,
весивший не менее четырех фунтов.
Габи пришел в восторг.
- Она настоящая, эта хлопушка! - гордо заявил Татав. - Только уж очень
старая. Вероятно, она участвовала еще в войне семидесятого года*. Весь ствол
в ржавчине... Но издали она вполне может напугать.
- И вблизи тоже, - сказал Габи. - Не хотел бы я получить рукояткой по
макушке...
Пришел черед Фернана. Он сел на лошадь с той приятной дрожью страха,
которая сжимала горло всем им в последнюю минуту перед спуском. Улица
Маленьких Бедняков впадала прямо в улицу Сесиль, где уже зажигались первые
огни в лавочках. Отсветы уходящего дня как будто подчеркивали крутизну
склона и усиливали черноту обрамлявших его домов. А потом был страх и
неизвестность у поворота и внезапное расширение горизонта, создававшее у
ребят впечатление, будто они летят по небесному своду.
Лошадка со скрипом тронулась с места, подталкиваемая Жуаном и Мели.
Фернан тотчас поджал колени, прочно укрепив ноги на педалях. Катясь под
гору, лошадка набирала скорость.
- Она горячится, а я все-таки тормозить не буду, - бормотал Фернан,
стиснув зубы. - Зачем думать о перекрестке!
Улица Сесиль была пуста, и лошадка пронеслась пулей. Прижавшись лицом к
рулю, чувствуя в ушах свист ветра, Фернан увидел сапожника Галли,
высунувшего свою лысую голову из окна: старик смеялся, держа гвозди во рту.
На повороте никого не было.
"Ну, на этот раз я побью рекорд! - еще успел подумать Фернан. - Жалко,
что Зидор не принес с собой часов!"
Тут он увидел погруженный в молочный свет конец улицы и участок Пеке с
поднимавшимся над ним ржавым призраком Черной Коровы. Стоявшие на насыпи
Зидор и Бонбон отчаянно ему сигнализировали. По пустой дороге, должно быть,
спускался автомобиль, но Фернан еще не мог его видеть.
Испугавшись, он начал резко тормозить сразу обеими ногами, и его грубые
кованые башмаки выбивали снопы искр из мостовой |