ый приятель - итальянский журналист Николо Маньяри, с которым
они вмесе учились когда-то в одном Гарварде.
- Что в мире делается? - поинтересовался Маньяри.
- Нефтедоллар падает, - посетовал Коккер.
- Этого и следовало ожидать, - вздохнул итальянец. - Нефтелира уже
совсем упала.
Они еще некоторое время поговорили в том же духе, затем речь зашла о
только что окончившейся прессконференции.
- Ну, и хитрая же шельма этот Уорбикс! - признался Коккер. - Задаешь
ему конкретный вопрос, а он тебе воспроизводит на память биографию пос-
леднего Президента Соединенных Штатов.
- А этот парень, что сейчас с ним, что-то небольно он похож на журна-
листа...
- Сказали, что он пишет книгу о ЦРУ, - нахмурился Спаниель. - Знаем
мы таких писателей! Сколачивают состояния на мемуарах вьетнамской кампа-
нии...
Они немного помолчали. Итальянец спросил:
- А что это за лампочка горит у тебя на пульте?
- Где?
- Да вон, внизу, красная...
- А, эта... Очевидно, забыли отключить какой-то микрофон в прессцент-
ре.
- А что за микрофон? - не унимался Маньяри. - С чем он скоммутирован?
- Сейчас поглядим... - Коккер достал из стола схему и поводил по ней
ногтем. - Ничего особенного, скоммутирован с уличным громкоговорителем.
А что?
- Да ничего, - пожал плечами Маньяри. - Просто было интересно...
* * *
В 18-40 того же дня из синематографа, что на 5-й авеню, вышел старик,
одетый в драные ковбойские брюки и залатанный на локтях серый пуловер.
Старик постоял немного под ярким рекламным щитом "Кока-кола" и, покачи-
ваясь, направился к ближайшему перекрестку. Редкие прохожие не обращали
на него никакого внимания, - мало ли в Америке бездомных?
У старика не было в этом городе ни родных , ни близких, не было их и
во всей Америке. Его родные и близкие были далеко. Звали старика Адольф
Иванович Бабель, или просто - Евлампий, - старейший советский резидент в
Соединенных Штатах. Порывы ветра раскачивали Евл |