ать чье-то еще.
Селеста засмеялась.
- О, Эмма, ты не могла бы больше ошибаться в том, что касается графа
Чезаре. Он далеко не старый и очень привлекателен. Не то чтобы это имело
значение, как ты, наверное, догадалась, но приятно осознавать, что отцу
моих детей не понадобятся стимуляторы, усиливающие его природные желания.
Эмма отвернулась.
- Селеста! - воскликнула она. - Ты говоришь ужасные вещи.
- Ты слишком чувствительна, дорогая, - небрежно парировала Селеста. -
Если ты пообщаешься со мной подольше, то скоро сбросишь свою
чувствительную кожу и немного загрубеешь. Взрослей, дорогая. Конечно, ты
прекрасно понимаешь, что причина, по которой графиня хочет меня, а не
какую-нибудь более старую и, возможно, более богатую женщину, заключается
в том, что я могу произвести на свет наследника, которого она так горячо
пожелает для своего внука. Понимаешь?
Эмма содрогнулась.
- Ну, это все решает. Я лучше останусь в стороне, если ты не
возражаешь. Я поеду домой, а ты разбирайся со своей жизнью без меня. До
сих пор тебе это очень хорошо удавалось. Не думай, что ты должна
чувствовать, будто несешь за меня ответственность. Подобно тебе, я могу
выжить в своей собственной среде.
Голос Селесты неожиданно стал твердым.
- Ты остаешься.
- Думаю, что нет, - Эмма была непреклонна.
- Тогда подумай еще раз, Эмма. Графине ты понравилась, и я не имею
желания отпускать тебя в Англию и оставаться с кучей требующих объяснения
фактов. Нет, дорогая, ты остаешься, и если ты намереваешься произносить
речи, то лучше этого не делай! Ты можешь не верить этому прямо сейчас, но
я могу сделать твою жизнь крайне неприятной, если меня заставить, а если
ты поступишь наперекор мне, я посчитаю, что меня вынуждают это сделать.
Щеки Эммы горели.
- Не пугай меня, Селеста. Я сама себя содержу, и ты это знаешь. Мне
не нужно никакой помощи от тебя.
|