Каждый занимался своим делом.
Изредка перекидывались парой слов, но в основном молчали. Только Виктор,
управившийся раньше других, вот уже в течение получаса травил какуюто
бесконечную байку — про пехотного капитана и пару салаг, втроем с перепою
оказавшихся по ошибке не в искомом дворе с радушным хозяином,
дедкомсамогонщиком, а в самом что ни на есть бандитском логове. Виктора никто
особо не слушал, чему он совсем не огорчался, адресуясь со своим монологом к
расположившемуся ближе прочих Николаю.
Тот время от времени невозмутимо разглядывал на свет канал ствола, потом
опускал автомат и снова начинал равномерно шурудить внутри шомполом; хотя и не
глядел на балагура, некоторую причастность все же проявлял: иногда хмыкал
сдержанно, иногда усмехался, обнажая тускло мерцавшие во рту железные фиксы, а в
особенно напряженных местах даже и покачивал головой, пожевывая вяло дымившую
«Приму».
Картина вырисовывалась довольно пикантная, ибо до недавнего времени украшал
Николай своей персоной как раз таки славные ряды гвардейцевмотострелков. И
звезд на погоны успел набрать максимально — по четыре на каждый. Меж тем, судя
по рассказу Виктора, умственные способности у того незадачливого пехотного
капитана явно были ниже средних, что, впрочем, в значительной мере
компенсировалось несомненным избытком личной храбрости и крепостью организма.
Скрытые параллели явно прослеживались.
И что в той Викторовой байке являлось правдой, а что — данью «красному
словцу», понять решительно не представлялось возможным. Ясно было лишь одно: и
того, и другого было в достатке.
Когда за воротами раздался шум мотора, а затем и тройной сигнал
«жигулевского» клаксона, Семенов как раз защелкнул крышку своего АКМа1. Не
пристегивая магазина, ударил по затвору, нажал на спуск, направив ствол вверх…
Все. Проверил, вычистил, смазал, послушал — работает, как часы. Черт, какое
знакомое и успевшее позабыться ощущение — когда все работает, как часы.
Имран, сидевший побли |