ОЛЬГА ЛАРИОНОВА
ЛЕТАЮЩИЕ КОЧЕВНИКИ
1
На попутной машине Марков добрался до поворота на Сельцы, дал шоферу
полтинники выпрыгнул из темной кабины. Мороз был градусов пятнадцать. Марков
сразу понял это, когда почувствовал, что слипаются ноздри. Он знал эту примету:
если ноздри слипаются, значит, ниже десяти. Грузовик заворчал, буксанул задними
колесами в обледеневшей колее и ушел за поворот, оставив горький на морозе,
едкий запах бензинового перегара. Марков остался один. Он очень любил эту
минуту: попутка скрывается за поворотом, остается только тихий, заваленный
снегом лес, да сугробы вокруг, да серое низкое небо над головой, а он один, с
рюкзаком и ружьем за спиной, мороз пощипывает щеки, воздух восхитительно свеж и
вкусен, а впереди - две недели охоты, целых две недели молчаливого леса, и
следов на снегу, и тягучих зимних вечеров в теплом домике лесника, когда ни о
чем можно не думать, а только радоваться здоровью, снегу, спокойным добрым людям
и размеренному течению дней, похожих друг на друга.
Марков встал на лыжи, поправил за плечами рюкзак и, перебравшись через
кювет, вошел в лес по невидимой, но знакомой тропинке, ведущей к дому лесника
Пал Палыча. Некоторое время он еще слышал гудение грузовика, а потом и оно
стихло, только поскрипывал и шелестел под лыжами наст, да где-то вдалеке каркали
вороны. До домика было километров восемь. Следов было не много, но Марков знал,
что Пал Палыч не оставит его милостями и все еще будет: и следы, и тетерева, с
грохотом вылетающие из-под снега, и выстрелы, и то до боли острое, азартное
ощущение, когда точно знаешь, что попал, и огромная птица тяжело ухает в сугроб,
и кажется, что земля вздрагивает от удара.
Обычно дом Пал Палыча встречал Маркова приветливым шумом. Зычно гавкал,
гремя на весь лес
цепью, здоровенный Трезор. "Цыц, бешеный!" - грозно кричала на него бабка
Марья, мать Пал
Палыча; и вдруг ни с того ни с сего пр |