ие его нарастало, он нагонял яхту, держа ее в
луче прожектора. От полосы тумана яхту отделяла какая-то сотня метров. На
катере тоже сообразили, что не успевают, и тогда очередь крупнокалиберного
пулемета - не очень частая, но гулкая - хлестнула пулями по воде.
Пулеметчик бил трассирующими. Клим, прежде чем нагнуться, увидел, как
первая очередь прошла слева впереди яхты, вторая - справа; пулеметчик
точно поделил ошибку пополам и накрыл яхту. Пули ударили по крыше
надстройки, щепки веером хлестнули по палубе. Мужчина шлепнулся плашмя,
сейчас ему было уже не до Клима, но и Климу было не до него.
"Нику бы не задели, черти!"
Но светловолосый, видимо, тоже соображал, лежа на палубе, он круто
развернул руль, и следующая очередь прошла уже рядом, по воде, и тут яхта
скользнула в туман. Климу вначале показалось, что стало светлее, но это
было обманчивое ощущение: оглянувшись, он уже не увидел берега, даже луч
прожектора казался просто светлым пятном.
Пулемет на катере дал на удачу еще несколько очередей и замолк.
Светловолосый убавил ход и повел яхту по кромке тумана. "Соображает!"
- опять отметил Клим. Скорость яхты сейчас была совсем не нужна, двигатель
ее работал почти бесшумно, а мотор катера ревел, как реактивный самолет,
рев его быстро приблизился и пошел где-то за кормой.
- Наша лодка тоже оторвалась, - сказал светловолосый.
Автомат у него лежал под рулем, и Клим подумал, что, пожалуй, смог бы
рывком до него дотянуться, но товарищ его в каюте услышит возню, и Нике
придется плохо.
- Куда же мы идем?
- На Гаити.
- Нам нечего делать на Гаити.
- А нам нечего делать на Кубе... Мы могли бы отпустить вас, но вплавь
да еще с девушкой вы до берега не доберетесь. Потеряете направление, и вас
унесет в море. К утру мы доберемся до Гаити, сойдем на берег, а вы
вернетесь, яхта нам не нужна.
Плавал Клим хорошо, один он бы рискнул, но светловоло |