наря.
На звук шагов обе обернулись ; из темноты вышел священник.
- Никого, - сказал он, отирая пыль со своих больших ладоней.
- Простите меня, - еще раз повторила Элисон. - Не знаю, право, что на
меня нашло.
- Я бы не винил себя, дитя мое. Здесь очень темно, а эхо любого,
самого тихого звука разносится далеко'. Неудивительно, что вы напугались
- Куда вы идете? - спросила монахиня. - Мы можем проводить вас, если
недалеко.
- Нет, спасибо. Мне нужно на 89-ю улицу. Но я была бы вам очень
признательна, если бы вы подождали, пока я поймаю такси. Мне все еще
немного не по себе.
- Конечно, - сказал священник. Они перешли через улицу. Через
несколько минут подъехало такси.
- Еще раз спасибо, - поблагодарила Элисон, усаживаясь.
- Не за что, - ответил священник. - Держитесь подальше от темных
улиц. - Он закрыл дверцу.
Элисон обернулась и посмотрела сквозь стекло. Сзади приближалась
какая-то машина, освещая фарами улицу. Вот она скрылась за углом, и
Элисон откинула голову на спинку сиденья.
- Угол 89-й и Централ-Парка, пожалуйста.
Таксой тронулось с места.
Она снова обернулась и посмотрела сквозь грязное стекло. Священник и
монахиня медленно брели вдоль квартала. Элисон благодарно улыбнулась, но
улыбка тотчас же сползла с ее лица. Она ненавидела себя. Идиотка!
Трусиха! Параноик! Лестные названия проносились у нее в голове. Разве
можно так себя вести! Надо следить за собой; что-то странное с тобой
происходит. Это онемение рук и ног. Шаги какие-то. Головные боли. Все
чепуха.
Элисон пообещала себе, что больше это не повторится. И еще она
пообещала себе, что ничего не расскажет Майклу.
Глава 4
- Ой, горячо-то как! - закричала Элисон, выбегая из тесной кухоньки.
Она протискивалась по коридору с двумя круглыми фарфоровыми
посудинами в руках. Осторожно поставила их на стол, сдвинула крышки,
чтобы проверить в каком состояни |