наря.
   На звук шагов обе обернулись ; из темноты вышел священник.
   - Никого, - сказал он, отирая пыль со своих больших ладоней.
   - Простите меня, - еще раз повторила Элисон. - Не знаю, право, что на
меня нашло.
   - Я бы не винил себя, дитя мое. Здесь  очень  темно,  а  эхо  любого,
самого тихого звука разносится далеко'. Неудивительно, что вы напугались
- Куда вы идете? - спросила монахиня. - Мы  можем  проводить  вас,  если
недалеко.
   - Нет, спасибо. Мне нужно на 89-ю улицу.  Но  я  была  бы  вам  очень
признательна, если бы вы подождали, пока я поймаю  такси.  Мне  все  еще
немного не по себе.
   - Конечно,  -  сказал  священник.  Они  перешли  через  улицу.  Через
несколько минут подъехало такси.
   - Еще раз спасибо, - поблагодарила Элисон, усаживаясь.
   - Не за что, - ответил священник.  -  Держитесь  подальше  от  темных
улиц. - Он закрыл дверцу.
   Элисон обернулась и  посмотрела  сквозь  стекло.  Сзади  приближалась
какая-то машина, освещая фарами улицу. Вот  она  скрылась  за  углом,  и
Элисон откинула голову на спинку сиденья.
   - Угол 89-й и Централ-Парка, пожалуйста.
   Таксой тронулось с места.
   Она снова обернулась и посмотрела сквозь грязное стекло. Священник  и
монахиня медленно брели вдоль квартала. Элисон благодарно улыбнулась, но
улыбка тотчас же сползла  с  ее  лица.  Она  ненавидела  себя.  Идиотка!
Трусиха! Параноик! Лестные названия проносились у нее  в  голове.  Разве
можно так себя вести! Надо следить за собой;  что-то  странное  с  тобой
происходит. Это онемение рук и ног. Шаги какие-то.  Головные  боли.  Все
чепуха.
   Элисон пообещала себе, что  больше  это  не  повторится.  И  еще  она
пообещала себе, что ничего не расскажет Майклу.
Глава 4
   - Ой, горячо-то как! - закричала Элисон, выбегая из тесной кухоньки.
   Она  протискивалась  по  коридору  с   двумя   круглыми   фарфоровыми
посудинами в руках. Осторожно поставила их  на  стол,  сдвинула  крышки,
чтобы проверить в каком состояни  |