но такое или нет, но он различал тип самолета
еще тогда, когда остальные, щурясь,
пытались понять, действительно ли видят точку на фоне солнечной кроны или им
кажется.
В сорок третьем, когда Амет-Хан был на побывке в Крыму, у него арестовали
брата и пришли за родителями. Это было в
тот день, когда было объявлено, что крымские татары желали победы Гитлеру.
Услышав ночью крики матери под окном,
Амет-Хан голым выпрыгнул в сад со второго этажа родного дома и мгновенным ударом
кулака свалил рослого парня с
малиновыми петлицами, волокущего его старую мать к калитке. Второй, удерживающий
до этого его отца, оттолкнул того в
сторону и сорвал с плеча карабин. Озверевший капитан влепил ему прямой в горло,
но в сад на крики очухавшегося
энкавэдешника уже ломилась подмога. Тут бы его, несомненно, и пристрелили бы,
если бы не выпрыгнувший в то же окно
капитан-однополчанин, приехавший в Крым вместе с Амет-Ханом. Секунды, прошедшие
с момента, когда под окном
раздался женский крик, летчик потратил на то, чтобы натянуть брюки и всунуть
руки в рукава кителя. Появление капитана со
звездой Героя на груди несколько притормозило чекистов, а тот, подойдя и ухватив
друга за плечо, не терпящим возражений
тоном приказал ему пойти в дом и одеться. Бледный от ярости Амет-Хан ушел и
появился через минуту, застегивая
воротничок. На его груди горела такая же звезда, как и у однополчанина, а кобура
ТТ была расстегнута и сдвинута на живот.
К этому моменту на сцене появился майор НКВД, который настолько быстро осознал
ситуацию, что не издал ни звука. Было
понятно, что стрелять капитан-летчик с лицом горца и Золотой Звездой на кителе
будет при малейшем поводе и в лоб,
причем начнет с него.
В конце концов родителей Амет-Хана оставили в покое, хотя им пришлось
уехать в Цовкру, на родину отца, - но брат
пропал навсегда. Это превратило веселого красавца Амета в машину убийства,
срывающего зло на врагах. Он расстреливал
мотоцикли |