Книга "Гражданин уклейкин", Шмелев Иван

Краткое описание/вступление:

й, чуть насмешливый.
     Уклейкин вздохнул и ничего не ответил. Веселый голос Матрены делал его еще
более 
виноватым, покорным и угнетенным. И чувствовалась пустота внутри: чего-то
недоставало. 
Недоставало бодрящей радости перед тем, что близится, ясно не представляемое, с
чем он 
бодро просыпался последние дни.
     И хотелось увериться, что это бодрое придет опять, что оно не потеряно.
Даже Матрена не 
ругается, а поглядывает весело и словно следит за ним, как-то чудно косит серыми
округлыми 
глазами. Может быть, и она проникается, и она ждет.
     Как и во всяком человеке, в Уклейкине были одно в другом таившиеся два
существа. 
Одно - глубоко внутри, не сознаваемое, а лишь чувствуемое. Оно-то всегда-всегда
ныло в нем, 
билось мучительно, точно хотело вырваться из него и умчаться, а последнее время
росло и 
бодрило. Оно-то, должно быть, и хотело уйти в лес, чтобы не видно было ничего,
где бы ни 
пути, ни дороги, где нет ничего, а так - лес... тихий, сонный лес.
     Другое было явное, он сам, обыденный Уклейкин, с тонкими костлявыми ногами,

острыми коленями, впалой грудью и согнутой спиной, как высохшая вобла. Всегда
грязный, с 
запахом лука, кислоты, винного перегара, сапожного вара и потной затхлости.
Угрюмый, 
исподлобья взглядывавший на грязный переулок, с ожесточением прокалывавший
толстую 
кожу, покорно прикрывавшийся рукой от побоев и иногда огрызавшийся. Пытавшийся 
убежать, пьяный, от первого, заложенного глубоко внутри, нывшего и бившегося,
гремевший 
опорками и рвавшийся обнаружить, выкричать этого внутреннего, мятущегося, и
осмеиваемый.
     И все же это был человек, и он сам знал, что он человек "по образу и
подобию", на двух 
ногах.
     Хотя совсем не глядел в небо.
     "Слабость эта окаянная. Как свинья все равно", - думал он, разглаживая на
столе 
измятое "заявление". И глядел на Матрену, прифрантившуюся с чего-то, в красной,
как пион, 
кофте, точно щипчиками перекусывавшую сахар белыми, как пена, крепкими зубами.