ернуть, удержать ее настроение. - Просто
в конюшне есть другие лошади. Они смирные и в то же время сгодятся под верховых.
А весной
мы купим хорошего породистого коня, и его выездят специально для тебя, под
дамское седло. С
Консулом же, поверь, - добавил он, - это неразумно. Любимая, я ценю твои порывы,
но
извини, тут вынужден отказать. Впрочем, уверен, что мой отказ не так уж и
страшен.
Агнесса покорно вздохнула. Что это в самом деле взбрело ей на ум? Орвил
правду сказал,
ведь ей не семнадцать... Она опустила руки, и лицо ее вдруг стало бесцветным,
глаза
потускнели. Это длилось мгновение, не больше, но Орвил ощутил внезапно в сердце
странную
холодящую боль. И в следующую секунду, когда Агнесса, окончательно вернувшись в
привычный свой образ, вновь обрела облик привлекательной молодой дамы, сказал,
сжав ее
руку в своей:
- Хорошо, милая девочка, пусть будет так, как хочешь ты: для тебя оседлают
Консула. Я
вижу, тебе это очень нужно, хотя и не понимаю, зачем. Что ж, попытайся, Бог
спасет. А я тебя
подстрахую.
ГЛАВА II
Днем позже Агнесса с помощью Лизеллы разыскала старую одежду. Часть ее
Агнесса
давно выбросила, однако некоторые сохранившиеся веши были свалены в кучу на
чердаке. Их
собирались сжечь, но не успели; порывшись в хламе, женщины обнаружили то, что
было
нужно: костюм для верховой езды, даже шляпу и сапоги. Орвил посмеялся над
рухлядью и
предложил наскоро приспособить что-нибудь другое, но Агнесса была в восторге.
- А я немного поправилась, - пробормотала она, затягивая тесемки. Ткань
была сильно
поношена, потерта, один сапог прогрызли мыши, а полусгнившая шнуровка рвалась в
руках, но
Агнесса не унывала: - Починим!
Она сама вычистила костюм щеткой, спешила, возясь с ним, дрожала от
волнения, словно
боялась не успеть. Потом внезапно понюхала ткань: та пахла чем-то
полузабыто-родным, она
словно бы впитала в себя воздух прожженной солнцем степи. А ведь костюм
подшивала тогда
Терр |