которая,
казалось, вот-вот разорвется по швам.
Пронзительные крики чаек, словно осколки камней, падали с высоты на толпу,
разрывая
невыносимую тишину.
Тем временем Глум Косоглазый с вызывающим видом ударил Лейфа по зубам и,
согнувшись вдвое, похожий на хищника, выжидающего первого промаха противника,
чтобы
накинуться на него, начал приближаться к Эйрику Рыжему.
Толпа любопытных расступилась.
Льот Криворотый и Торгрим отпустили Вальтьофа. Лейф рукой вытирал кровь,
струившуюся с его губ.
Лежа на земле, Скьольд не мог оторвать взгляда от сжатого кулака Эйрика
Рыжего.
Рюне Торфинсон стал белее снега. Казалось, что он с каждым мгновением
делается все
меньше и меньше и еще немного - совсем растает в группе своих растерянных
приспешников,
теснившихся вокруг повелителя.
Внезапно Глум Косоглазый прыгнул с легкостью, несвойственной его тяжелому
телу. В
его правом кулаке сверкнул нож, с каким ходят на зверя.
Эйрик Рыжий не двинулся с места. Молниеносным, точно рассчитанным ударом он
остановил прыжок Глума. Тот упал, словно сраженный молнией бык. Его лобные кости
затрещали, как сломанные ветви.
Эйрик даже не удостоил взглядом гиганта, распростертого у его ног. Подойдя
к Лейфу,
который ощупывал ушибленные челюсти и рассеченные губы, он положил руку на плечо
юноши.
- Лейф, сын Вальтьофа, - сказал он, - ты один показал себя достойным
великого
имени викинга. Ты один!...
Можно было подумать, что он говорит только с Лейфом. Юноша зарделся от
волнения.
Взгляд Эйрика скользнул от него на дорогу, пересекавшую Эйрарбакки, на узкую
щель фьорда,
на серый мол, на "Большого змея" и на волны открытого моря, догонявшие одна
другую.
- Эйрик Рыжий!... Эйрик!... - пробормотал Лейф.
Моряк вздрогнул, словно его вырвали из другого мира, возникшего из пенистой
дали.
- Слушай, Лейф, теперь ответь на вопрос Гаральда Толстопузого: почему ты до
сих пор
не сообщил о пребывании Торстейна в г |