творяйся не притворяйся...
Он ввел гостей в свой "люкс", где действительно было прохладно, ну, не
по-настоящему, машинная это была прохлада, воздух тут чем-то пах, чем-то
машинным, как в гараже, но зато прохладно же было, прохладно.
Уходя с Чижовым, он не успел выложить из чемоданов вещи. Три чемодана
стояли, будто готовые к отбытию. Подхватил - и прощай, город Ашхабад. А что,
он теперь может, никому ведь теперь не нужен. Слуга двух господ!.. Из
жалости позвали. Придумали какую-то работенку, в которой нет необходимости.
Кооперировались даже, изобретая ему дело. Спасибо, спасибо. А он вот
подхватит свои чемоданы - и в аэропорт. Куда? А хоть на первый же рейс.
Деньги у него были, денег пока хватает. Лети! Самолет приземлился - сходи.
Куда залетел? А какая разница? Деньги есть, паспорт есть. Девицы такие, как
эти, ну, похуже пусть, найдутся в любом городе. Ресторан, столик, потом
пристанище на день-два - и снова в путь. Свобода! Обрел свободу! Свобода за
никому ненадобностью?.. Так? Так!
- У вас неприятности? - спросила та, что была Ларой и была чуток
похожа, ну, скажем, на Софию Ротару.
- Громадные.
- Вывернетесь, я за вас не страшусь, - сказала та, что была Ланой и
была похожа, ну, скажем, на Валентину Толкунову.
- Спасибо, на добром слове спасибо. Выпить хотите?
- В такую жару?! - хором отказались, соглашаясь, дамы.
Тот чемодан, откуда он добывал свежую рубашку и где была та бутылочка с
белой лошадью на зеленой лужайке, был незамкнут, крышка была откинута, - в
том чемодане пестрела всяческая иностранная затейщина, ярлычки всякие
высовывались, и к ним откровенно тянулись глаза женщин.
- Господи, какими вещами человек упаковался! - вздохнула Лара.
- Говорил вам! - ликовал Алексей, гордясь новым другом.
- Так ведь международник, - сказала Лана.
- В прошлом, - сказал Знаменский и достал "Белую лошадь". - Я весь в
прошлом, |