з избы.
- Ладно, оставим пока Макдаффа. Слушайте, а вы бы не хотели попытаться
несколько поунять этого ретивого Эллендера?
- Да я бы не против, мистер Вирлок, но вы же понимаете, какая каша
заваривается вокруг дела Уэстина.
- Тогда, выходит, мы должны сделать все возможное, чтобы парню дали лет
двадцать тюрьмы, а не посадили на электрический стул, как того жаждет
Макдафф?
- Но ни Фэйн, ни Эллендер никогда не позволят нам заниматься новыми
поисками.
Вирлок выругался.
- У меня создается впечатление, что все они рады этому происшествию, -
продолжал Смит. - Дело Уэстина - настоящая находка для них: подозреваемый -
северянин, схвачен на месте преступления, признался, что вытер отпечатки
своих пальцев с пистолета, что бродил в поисках работы из города в город, и
все такое... Это же дар божий для районного прокурора Энстроу, он же спит и
видит себя в кресле судьи!
- Как же можно после этого рассуждать о какой-то справедливости! Но мы
с вами не должны уступать.
- То есть?
- Если Уэстин виновен, я первый буду добиваться его осуждения, но я
сделаю все, что в моих силах, чтобы не пострадал невиновный.
Нонна Эш долго ворочалась в постели, вставала, снова ложилась, но
уснуть не могла. Ее неотступно преследовала мысль, что кто-нибудь из
соседей, заметив у них в доме полицейских, обязательно шепнет им о
прошлогоднем романе ее муженька с Элен Макдафф. Миссис Эш не тешила себя
надеждой, что об этом знает лишь она одна, - подобные делишки не утаишь от
чужих глаз! Вообще-то обитатели Бэккер-авеню не осуждали такие вещи, скорее,
смотрели на них как на невинную забаву, поскольку и сами грешили при каждом
удобном случае. До поры до времени над Нонной Эш подсмеивались, и только. Но
если в дело вмешается полиция, а потом газетчики, тогда все повернется
иначе. Тогда над ней - так уж повелось - начнут издеваться, ее станут
презирать, |