Книга "Соленая падь", Залыгин Сергей

Краткое описание/вступление:

а засудить, вынести ему  приговор  -
его надо было прежде сломить, чтобы он, если уж с приговором не  согласится,
так не смог бы ему и противостоять, не смог бы пойти на смерть с убеждением,
будто прав он, а не судьи его. Еще задолго до  суда  Брусенков  знал,  какая
предстоит ему задача - сломить апостола этого на глазах  у  народа.  Знал  и
надеялся не только на себя, но и  на  Власихина,  что  тот,  не  найдя  слов
оправдания, не скроет этого перед людьми, не сможет, не сумеет скрыть.
     И  вот  чувство  растерянности  Брусенков  уловил   наконец   на   лице
подсудимого, заметил, как тот провел рукой по кудлатой своей голове.
     И еще заметил, что по переулкам кое-кто  из  народа  стал  возвращаться
обратно на площадь...
     - Перехожу нынче к подсудимому, - снова повторил Брусенков. - Товарищи!
Мужика каждый обманывал. Поп сколь меня  обманывал,  и  царь,  и  Колчак,  и
всякая мелюзга обманула меня прошлый год весной, я и  позволил  той  мелюзге
Советскую власть спихнуть. Но больше всего обида мне - когда меня  свой  же,
только шибко умный мужик обманет. И не Кузодеев-мироед - с того что и взять,
тот всем и каждому известный, - а  мужик,  которому  я  верить  привык,  как
честному. Тот мужик благодаря своего ума должон  бы  сказать  в  свое  время
совет: ты, Иван, либо ты, Марья, детей на царскую войну не  отдавай,  хорони
как можешь, в урман куда увези. Глядишь, кто бы и сделал в то  время,  понял
бы, что война - она глупая, кровопролитная и ничего человеческого в ей  нет.
Кержаки, староверы, не отдавали же детей в  службу!  Не  чужие  их  научили,
свои, истинно свои люди. Но нашего, сказать, умницу  призыв  в  ту  пору  не
касался, его детки малые еще были. Вот он и  молчал...  Он  и  прошлый  год,
такой умный, не говорил нам Советскую власть спасать  и  беречь.  Которые  и
поменее грамотные, и поменее у них было ума  -  говорили.  Не  боялись,  что
мужики им не  поверят,  а  временщики  всякие  расстреляют.  А  ведь  ему  -
умн