| ворит уже более определённо и решительно:
     — Вот что, Григорий: ты на коне ездить любишь?
     Тот радостно кивает головой.
     — Я так и думал. Радуйся: скоро поездишь вволю. На новую службу  тебя
ставлю.
     У мальчика колесом грудь.  «Вот  оно,  счастье-то,  пришло! —  думает
он. — Везде с Невским самим буду ездить!..» И в воображении своём  Гринька
уже сжимает рукоять меча и кроит от плеча до седла врагов  русской  земли,
летя на коне на выручку  Невскому.  «Спасибо  тебе,  Настасьин! —  могучим
голосом скажет ему тут же, на поле битвы, Александр Ярославич. — Когда  бы
не ты, млад месяц, одолели бы меня нынче поганые...»
     Так мечтается мальчугану.
     Но вот слышится настоящий голос Ярославича:
     — Я уж поговорил о тебе с князем  Андреем.  Он  берёт  тебя  к  себе.
Будешь служить по сокольничьему пути: целыми днями  будешь  на  коне!  Ну,
служи князю своему верно, рачительно, как мне начинал служить...
     Голос Невского дрогнул. Он  и  не  думал,  что  ему  так  жаль  будет
расставаться с этим белобрысым мальчонкой.
     Белизна пошла по лицу Гриньки. Он заплакал...
     Больше всего на свете Невский боялся слёз — ребячьих  и  женских.  Он
растерялся.
     — Вот те на! — вырвалось у него. — Настасьин?.. Ты чего же, не рад?
     Мальчик, разбрызгивая слёзы, резко мотает головой.
     — Да ведь и свой конь у тебя будет. Толково будешь служить, то  князь
Андрей Ярославич сокольничим тебя сделает!
     Гринька приоткрывает  один  глаз —  исподтишка  вглядывается  в  лицо
Невского.
     — Я с тобой хочу!.. — протяжно гудит он  сквозь  слёзы  и  на  всякий
случай приготовляется зареветь.
     Невский отмахивается от него:
     — Да куда ж я тебя возьму с собою? В Новгород путь дальний, тяжкий. А
ты мал ещё. Да и как тебя от матери увозить?
     Увещания не действуют на Гриньку.
     — Большой я, — упорно и насупясь возражает Настасьин. — А мать умерла
в голодный год. Я у дяди жил. А он меня опять к Чернобаю отдаст.  А  |