Книга "Бессонница", Крон Александр

Краткое описание/вступление:

нов  и  лауреатских  знаков,  они  совсем  потеснили
скромных членов нашего ученого совета. Из трех основных  докладчиков  только
Успенский был физиологом. Недавно я перечитал  стенограмму  его  доклада  со
странным чувством; не прошло и десяти лет, а многое из того, что он  говорил
тогда, уже звучит средневековой схоластикой.  О  ходе  дискуссии,  сыгравшей
печальную роль в жизни нашего Института, у меня нашлось бы что порассказать,
для данного же случая достаточно знать, что это  была  трехдневная  коррида,
где у быков были заранее спилены рога, а для того, чтоб стать матадором,  не
требовалось ни уменья, ни мужества.
     Дискуссии никакой и  не  было.  Ни  на  том  первом  заседании,  ни  на
следующих,  происходивших   уже   менее   парадно   в   нашем   институтском
конференц-зале.  Пожалуй,  самое  гнетущее  воспоминание  оставило  у   меня
вечернее заседание второго дня, на котором мой  выкормыш  Коля  Вдовин,  чью
весьма посредственную диссертацию мы общими  усилиями  довели  до  кондиции,
громил и мордовал одного из самых  талантливых  аспирантов,  Илюшу  Славина.
Валаамова ослица вдруг заговорила, и таким мощным басом, что  многие  сердца
содрогнулись от дурных предчувствий. Вдовин стоял на трибуне  под  мраморной
доской, где золотыми буквами было высечено известное изречение Маркса, что в
науке не существует столбовых дорог, и топтал Илюшу за то, что  он  пытается
стащить возрастную  физиологию  со  столбовой  дороги,  проложенной  трудами
советских ученых. Он громил его недавно законченную и  еще  не  вышедшую  из
стен нашей лаборатории, кое в  чем  спорную,  но  блестящую  по  смелости  и
таланту диссертацию. Я взглянул на Успенского. Он сидел на  председательском
месте с брезгливо-отчужденным видом. Сразу после речи  Вдовина  я  вышел  из
зала. Я не  курю,  но  в  эту  минуту  мне  было  легче  дышать  в  насквозь
прокуренном вестибюле. Проходя мимо стоявшего в дверях старика Антоневича, я
встретился с ним глазами и вдруг откр