Книга "[Загадки истории 05.] Последняя из дома романовых", Радзинский Эдвард

Краткое описание/вступление:

(Главный адъютант) лейтенант Иван Христенек был серб, взятый 
Орловым на русскую службу. Граф имел право набирать себе людей в Италии и 
производить их в чины. Особенно много офицеров он набрал среди единоверцев - 
славян.

- Переведи. - Граф указал на письмо, лежащее на столе. Христенек взял листы, и 
на его лице появилось изумление.

- Но это... - начал он еле слышно, - завещание покойной императрицы
Елизаветы?..

- Завещание потом, сначала письмо, - в страшном нетерпении приказал Орлов.

- Здесь есть еще "Манифест к русскому флоту Елизаветы Второй Все российской"...

- Письмо! - прорычал Орлов.

- "Милостивый государь граф Алексей Григорьевич! - начал переводить письмо 
Христенек. - Принцесса Елизавета Вторая Всероссийская же лает знать, чью сторону

примете вы при настоящих обстоятельствах. Духовное завещание матери моей, 
блаженной памяти императрицы Елизаветы Петровны, составленное в пользу дочери 
ее, цело и находится в надежных руках..."

Христенек остановился.

- Дальше, - последовал нетерпеливый окрик графа.

- "Я не могла доселе обнародовать свой манифест, потому что находилась в Сибири,

где была отравлена ядом. Теперь, когда русский народ готов поддержать законные 
права наследницы престола, я признала благовременным торжественно объявить, что

нам принадлежат все права на похищенный у нас престол. И в непродолжительном 
времени мы обнародуем духовное завещание блаженной памяти матери нашей 
императрицы Елизаветы..."

Граф мерил огромными шагами кабинет.

- Послать за Рибасом!

Христенек торопливо распорядился насчет Рибаса. И продолжал чтение:

- "Долг, честь и ваша слава - все обязывает стать в ряды наших приверженцев. При

сем нужным считаю присовокупить, что все попытки против нас безуспешны, ибо мы 
безопасны и находимся на турецкой Его величества эскадре султана, союзника 
нашего", - читал Христенек

- Ну это, Ваше сиятельство, она врет" у нас с султаном мир уже решен, и султан 
сейчас ее к себе не пуст