ись там, где, стоя на якоре, вмерзли в Темзу корабли. Был среди прочих и
корабль
московитского посольства, кивавший с топ-мачты двумя черными орлиными головами в
просторной оторочке искрящихся сосулек. Саша оставила на борту кое-что из
платья, и,
сочтя, что на судне никого нет, они взобрались на палубу и пустились на розыски.
Помня
некоторые происшествия из своего прошлого, Орландо бы ничуть не удивился,
обнаружив, что кое-кто уже успел найти там приют, да так оно и вышло. Они только
начали разведку, когда приятный молодой человек, хлопотавший над свернутым
канатом,
оторвался от этого занятия, сообщил, очевидно (он говорил по-русски), что он
один из
команды и готов помочь княжне найти то, что ей угодно, зажег свечной огарок и
скрылся
с нею вместе в корабельных недрах.
Время шло, и Орландо, окутанный и разогретый собственными мечтами, думал
все о
приятном: о своей драгоценности и ее редкостности, о том, как он сделает ее
своей -
неотменимо и неотторжимо. Конечно, тут громоздилось множество препятствий. Саша
твердо решила не покидать Россию, ее замерзших рек, буйных коней, мужчин, она
рассказывала, перегрызавших друг другу глотки. Конечно, сосны, и снега,
повальный блуд
и бойня не ахти как его прельщали. Равно нисколько не тянуло его расстаться со
здешними милыми забавами и сельскими обычаями, бросить службу, погубить карьеру;
ходить на северного оленя вместо зайца, пить водку вместо мадеры и прятать нож
за
голенищем - Бог знает для чего. И однако, на все это - и даже на большее - он
был готов
ради Саши. Ну а что до венчания с леди Маргарет, хоть и назначенного на будущий
четверг, - это была столь явственно нелепая затея, что он почти выбросил ее из
головы.
Родня невесты его осудит за то, что отверг такую даму; друзья будут потешаться,
что он
сгубил великолепнейшую карьеру ради какой-то казачки и унылых заснеженных
равнин, -
что ж, все это пустяки в сравнении с самой Сашей. Первой же темной |