ему господину.
Пришлось объяснять, что Ченгул ему не господин и вообще он предпочел бы
остаться в
лагере.
- Вот это дело! - сразу переменил тон Губ. - Пьянствовать да бездельничать
ты еще
успеешь научиться. А пока я отправлю тебя к твоим соплеменникам.
- Только не к сотнику Кидсерману! - срывающимся голосом попросил Сермангир,
понимая, что отец тут же отошлет его домой.
- А почему бы и не к нему? Чем это он тебе так не угодил? - Старейшина,
хитро
прищурившись, посмотрел на смутившегося юношу. И тут же сам догадался. - Постой,
постой. Как, говоришь, тебя зовут? Сермангир? Уж не сыном ли ты ему
приходишься?
Молодому человеку не оставалось ничего другого, как во всем признаться. Губ
внимательно выслушал его и надолго задумался.
- Ну и задачку ты мне задал, парень! - проворчал он, продолжая размышлять.
- Как бы
я ни поступил, все равно окажусь не прав. С одной стороны, ты нарушил волю отца
и убежал из
дома. И я должен сказать о твоем проступке Кидсерману. А с другой стороны,
убежал ты не
куда-нибудь, а защищать родину от врага. И этого я не могу тебе запретить. Не
отсылать же
тебя назад одного. До дома, наверное, дня три быстрой езды. И дороги сейчас
вовсе не
безопасны. А провожатого я тебе дать не смогу, у меня каждый человек на счету.
Прямо не
знаю, что делать,
Сермангир слушал вождя, затаив дыхание. А тот, кажется, все же принял
какое-то
решение.
- И все-таки я обо всем расскажу твоему отцу, - уверенно заявил Губ, и у
Сермангира
от огорчения сами собой начали стекать по щекам предательские слезы. - Но...
после
битвы. - Старейшина хитро улыбнулся. - Не стоит сейчас огорчать его. Так уж и
быть, ты
останешься в войске. Кидсерман у нас, кажется, лучниками командует? - Он
вопросительно
взглянул на Воеводу. Тот в знак согласия молча склонил голову набок. - А ты
верхом
прискакал, вот и ступай в кавалерию.
Юноша от радости едва не расцеловал сговорчивого Старейшину. Он опять
добился
с |