Книга "О повреждении нравов в России", Щербатов Михаил Михайлович

Краткое описание/вступление:

ча наследника, вельможи, а именно: 
князь Меншиков, зная слабость императрицы, Толстой, боясь мщения от сына 
царевича Алексея Петровича, законного наследника, за привезение и за смерть отца

его, вопрося Ивана Ильича Мамонова, подполковника гвардии, надеится ли он на 
согласие гвардии полков, и получа утвердительный ответ, пред собранными полками

ее самодержицею провозгласили. Тако взошла сия государыня на всероссийский 
престол, действия недостатку основательных законов. И Петр Великий еще не 
охладел мертвый, а уже не воля его, не право наследственное и привязанность к 
крови, но самовольное желание вельмож решило важнейшую вещь в свете, то есть 
наследство его престола.

Восшествие ее таким образом на престол следующие действии над нравами народными

произвело. Она была слаба, роскошна во всем пространстве сего названия, вельможи

были честолюбивы и жадны. А из сего произошло, упражняясь в повседневных 
пиршествах и роскошах, оставила всю власть правительства вельможам, из которых 
вскоре взял верх князь Меншиков. Пышность и сластолюбие у двора его умножились,

упала древняя гордость дворянская, видя себя управляема мужем, хотя достойным, 
но из подлости происшедшим, а место ее заступило раболепство к сему вельможе, 
могущему все.

Краткое царствование сей императрицы впрочем больших перемен не могло учинить, 
окроме что вывоз разных драгоценных уборов и вин весьма умножился, и сластолюбие

сие во все степени людей проникло, умножило нужды, а умножа нужды, умножило 
искание способов без разбору, дабы оные наполнить.

Какое тогда состояние было сына царевича Алексея Петровича, по несчастию отца 
своего лишенного принадлежащего ему наследия? Он был в юных летах, о воспитании

его не помышляли, наследником престола его не признавали, и ниже моления в 
церквах о здравии его было, яко бы надлежало о происшедшем от царского корня, и

все его поступки надзираемы были.

Дабы наиболее надзирать его поступки и примечать его слова и движении