о брать воду непосредственно из источника нельзя. Затем протянул руку в
сторону разложенных тут же вещей. Джинсов, рубашки и кроссовок Сашка не увидел.
На камнях лежало только белье и серо-зеленая одежда, как на Лукусе. Даже мягкие
коричневые сапожки, только значительно большего размера.
- Кесс! Бата! Зет наиварас! - сказал Лукус и ушел.
Сашка еще раз оглянулся на лес, подошел к ведрам и опустил в воду ладони. Пальцы
дрожали от слабости. Снял повязки. Ран на руках не было. Только узкие розовые
полоски тянулись от середины ладоней. Да такие же полосы браслетами охватывали
запястья. Как раз в тех местах, где руки были стянуты веревкой. Сколько дней он
пролежал в этой хижине?
Сашка пошевелил пальцами, помахал кистями, умылся, с сожалением потрогав колючий
подбородок, с содроганием облился холодной водой и стал одеваться. Незнакомое
солнце приятно припекало плечи.
"И здесь весна, - подумал Сашка и тут же спросил себя. -Где здесь?"
Одежда оказалась удобной. Она дарила ощущение легкости и тепла одновременно.
Борясь со слабостью, Сашка натянул сапожки, сделал несколько шагов, топнул,
повозился с завязыванием шнурков на куртке и на поясе и вышел на площадку перед
жилищем.
Лукус сидел на коленях, повернувшись лицом в сторону леса. Не открывая глаз,
сказал:
- Лон. Зет лон.
Сашка согнул колени и неуклюже опустился на камень. Лукус подождал еще какое-то
время, плавно провел перед собой рукой, обозначая открывающийся простор, и
сказал:
- Баа Эрд.
Затем поднял согнутые руки и, показывая ладонями в сторону горы, которая была у
него за спиной, добавил:
- Леат Меру.
Подождав, пока Сашка проникнется важностью момента, указал на светило:
- Алатель!
И тут Сашке показалось, что сумасшествие последних дней заканчивается. Он
вдохнул полной грудью и, закрыв глаза, прочитал строки, которыми начиналась
Книга и которые, видимо, привели его сюда:
- Ас поднебесный - всех городов отец.
Эл-лиа светлая - мать |