дию в селении художников Сен-Поль.
Но тогда разговор закончился очень быстро, поскольку Деклан ни в коем
случае не
хотел уезжать без нее.
"Так что же тут обсуждать?" - спросила себя Пенни.
Сильвия приняла окончательное решение, Деклан будет полностью за их отъезд.
Ей
понадобится не так много времени, чтобы привыкнуть к новой жизни и отказаться от
всех
этих вечеринок, от нескончаемого потока гостей из Лондона и Ирландии, от
общества
странствующей интеллигенции и просто местных остряков, которых неизбежно
привлекал к себе Деклан.
"Чертов Ричмонд!" - подумала Пенни, взглянув на часы. Деклан всего два
месяца назад
начал рисовать обнаженных мужчин; в то время Пенни даже не подозревала, что они
так
тщеславны! Видеть, как эти модели таращатся на мастерское изображение Декланом
их
красоты, было все равно что наблюдать за Нарциссом, любующимся в воде
собственным
отражением. Они не могли оторвать глаз от своих портретов, а Деклан, больше
всего
обожавший похвалу, был вполне счастлив, наблюдая, как они восхищаются его
шедеврами. До момента, когда это начинало ему надоедать, проходило от часа до
целого
дня - в зависимости от красноречия натурщика.
Пенни очень редко беспокоила Деклана во время работы, но в данном случае ей
все же
пришлось одолеть три пролета лестницы и подняться в студию. Оправдывал сей
героический поступок тот факт, что следовало сообщить Деклану о приезде Молли и
ее
парней. Хорошо, если это напомнит ему, как неожиданно мало времени осталось у
них
для разговора... А если она еще намекнет Деклану, что и сама горит желанием
прямо
сейчас сбросить с себя всю одежду, то тогда, возможно, Ричмонд смоется, и
понадобится
ему на это даже меньше времени, чем на то, чтобы надеть брюки.
Остановившись наверху лестницы, Пенни облокотилась на перила и стала молча
наблюдать за тем, что происходит в студии. Деклан в расстегнутой рубашке и
штанах типа
турецких шаровар, эластичный пояс которых сполз значите |