Книга "[Тайный город 11.] Королевский крест", Панов Вадим

Краткое описание/вступление:

им жизни, но теперь предпочитали договариваться, и некоторое время Давид
поднимал цену, 
надеясь, что Крылов и Ахметов одумаются. Когда же это не помогло, прошли
довольно жесткие 
переговоры, в ходе которых стороны решили выяснить отношения за карточным
столом. Не 
самая здравая мысль, конечно, но Гори не хотел шума, и найденный выход был
последней 
возможностью не переходить к горячему конфликту. Никита, которому тоже не
хотелось 
воевать, согласился.
     - Все останется как есть, - повторил Крылов. - Мы сыграем.
     И его взгляд, как всегда в минуты раздумий, устремился к стеклянным дверцам
стоящего 
напротив стола шкафа - предмета особой гордости Никиты. Триста двадцать семь
экспонатов, 
связанных с азартными играми, прекрасная коллекция, включающая старинные карты и
фишки 
первых казино Лас-Вегаса, гравюры, литографии и книги.
     - Мы поставим на кон "Два Короля" и выиграем. - Никита перевел взгляд на
Эльдара: 
- Пожалуйста, съезди к Давиду лично и обсуди с ним все подробности игры.
     - О'кей.
     - Володя, до среды ты должен быть предельно внимателен: нам не нужны
провокации.
     - А после среды?
     - А после среды будет видно, - усмехнулся Никита, выбираясь из кресла. -
Володя, я 
иду в туалет, а потом в ресторан. Сделай так, чтобы, когда я выйду в зал,
приблудных шестерок 
поблизости не было.
     
* * *
     
     Москва, улица Большая Каретная,  
     2 ноября, вторник, 23.52  
     
     Вернуться из набега на Тайный Город удавалось немногим, да и сама философия
этих 
атак не предполагала возвращения: месть была их смыслом. Напитать проклятые
камни 
ненавистной кровью, убивать, убивать и еще раз убивать. Высушивать , пока не
затупятся иглы 
, пока не станет плохо от украденной силы, переводить дух - и снова высушивать .
И 
погибнуть в бою с карателями. Погибнуть, но показать, что дух Саббат не сломить.
Что масаны 
по-прежнему готовы отдавать жизнь за свободу и никому не удастся накинуть
рабский 
ошейник на гордых