уважаемый
человек, чиновник высокого ранга, считает себя моим другом. С другой - это
немного странно. Мы познакомились с ним накануне, на другой вечеринке, и, пока
сидели рядом, болтали о том о сем и ни о чем не больше двадцати минут. Пожалуй,
маловато для установления дружеских отношений. Представив меня гостям, милый
человек дает мне свою визитку и со словами: "Звоните в любое время. Не
стесняйтесь - как это принято между друзьями" исчезает.
Недели через две у меня возникает идея, одинаково привлекательная, как мне
кажется, для нас обоих - для меня и моего нового друга. Я набираю номер с
визитки.
- Как вас представить? - слышу мелодичный голос секретарши. Она два-три раза
переспрашивает и затем довольно правильно повторяет мое имя по телефону своему
боссу. После паузы она очень любезно просит меня объяснить, кто я такая и по
какому поводу звоню. Затем я снова слышу ее приглушенный голос: "Это русская, из
Москвы, она говорит, что вы знакомы". Опять пауза, потом совсем уже медовый
голосок сообщает мне, что ее начальник будет рад мне помочь, только я должна
изложить суть просьбы вначале ей, она передаст ему, а потом она же мне
непременно перезвонит. Я благодарю и - отказываюсь. История эта закончилась
благополучно. Общий приятель, в доме которого мы познакомились, устроил нам еще
одну встречу, мы все обсудили и положили начало новому проекту.
Однако неприятное чувство от легкости, с которой солидный человек воспользовался
словом - нет, не просто словом, а понятием - друг, дружба, долго меня не
оставляло. Потом-то я к этому привыкла. Едва ли не каждый новый знакомый после
второй-третьей встречи называл меня своим другом, и я поняла, что, очевидно,
современное употребление слова не совсем соответствует его традиционному
значению.
Дело, однако, оказалось сложнее. Чтобы не заниматься самодеятельностью, я
предоставлю слово авторитетным американским культурологам Максу Лернеру
("Развитие цивилизации в Америке") и |