ить
все лучше...
- Я отлично все помню и сейчас.
Вудруфт заметил:
- И ты не можешь сказать ничего такого, что опровергало бы версию шальной
пули, выдвинутую полицией, ведь так?
- В общем, да.
- Ты ничего не видел? Ни угроз? Ни нападавшего? Дым от выстрела?
- Мы ехали на работу... Как гром среди ясного неба. Машина вдребезги. Я
попытался высвободиться. Люди помогли мне. Они не увертывались от пуль. Никто не
кричал о засевшем в укрытии стрелке. Вообще никто не понимал, что произошло.
Ясно
было одно: Фрэнк мертв.
- Бедный парень, - заметил главный адвокат агентства.
Гарвард, Оксфорд, служба на флоте, затем юридический факультет Гарварда.
Несколько лет перекладывал бумаги в департаменте юстиции, прежде чем поступил в
адвокатскую контору, которая при предыдущем президенте считалась уважаемым
заведением, но дела в ней шли не очень. На коленях адвоката покоилась солидная
кожаная папка, он наклонил ее так, чтобы никто не мог видеть, что он записывает
в
желтом блокноте.
- Ты говорил, что он был психически неуравновешен, - сказал Корн.
- Я сказал, что он был чем-то озабочен. И очень сильно. Это касалось работы и
вообще. Он не говорил мне, что именно. Вот что я сказал.
- Но это касалось работы. - Аллен нахмурился. - Мигель?
Мигель Зелл, директор службы по связям с конгрессом и Белым домом при ЦРУ,
был боссом Фрэнка и Джона. Зелл пожал плечами:
- Когда Фрэнк три года назад покинул оперативный отдел, нас уверяли, что он
абсолютно здоров.
- Я ручаюсь за достоверность результатов обследования, - заявил Вудруфт,
защищая отдел, которым командовал его непосредственный начальник Аллен. - Чем
он в последнее время занимался?
Осознав, что вышел за рамки своей компетенции, Зелл несколько смягчил тон
своих высказываний:
- Мы посадили его на Капитолийском холме потому, что он умел жонглировать
всем этим дерьмом и сохранять при этом свои руки чистыми. Если он не мог
ответить
на запрос конгресс |